Джек задумчиво посмотрел на видневшийся вдали город, но тут мимо, в опасной близости от «Морского бродяги», прошел паром, переполненный пассажирами. Паром оставил за собой фосфоресцирующую кильватерную струю, и в этом мерцающем тусклом свете вид города изменился. Теперь он походил на призрак, плавающий над морем, на видение, на фантом, напомнивший о существовании в прошлом самой великой цивилизации на Земле. Но вот видение стало таять, распадаться, рассеиваться, и город вновь приобрел ясные очертания. На взгляд Джека, теперь перед ним был как бы поперечный разрез произведенных археологами раскопок. На нижнем слое покоились разрушенные остатки крепостной стены Константинополя, возведенной при Константине Великом, когда тот в четвертом столетии перенес сюда столицу империи и тем обрек Рим на упадок и разрушение. Поверх фрагментов стены высились сохранившиеся с более ранних времен акрополи Византия, чье имя дало название средневековой христианской империи, корни которой тянулись к Риму. Еще выше располагался грандиозный дворец Топкапи, — сердце Стамбула, — построенный турками сразу после того, как они взяли Константинополь. Еще выше, над рядом деревянных домов, представляющих старый город, высились минареты и купола Аня-Софии, одного из наиболее известных христианских соборов, ставшего после 1453 года исламским святилищем. Но Джек знал, что, возможно — правда, только возможно, — среди этих исторических наслоений сохранились следы миграции легендарных атлантов, представителей великой цивилизации, возникшей на заре современной истории, которые в спешке покинули Атлантиду, спасаясь от внезапно разлившихся вод Черного моря.
Джек едва верил в то, что уже прошло полгода с тех пор, как они с Катей заблудились в лабиринте глухих улочек города. То было время интересных исследований и великих надежд, но и время душевного опустошения и утрат. Катя узнала горькую правду о своей родине, «империи зла», правда эта угнетала ее, несмотря на все усилия Джека успокоить девушку, и, в конце концов, заставила Катю вернуться в Россию, чтобы еще раз попытаться пресечь незаконную торговлю предметами старины. Утраты были еще ощутимее. Джек был вместе с Катей, когда поиски Питера Хоу прекратились. Хоу был его другом детства, и Джек вспоминал его каждый раз, когда ему на глаза попадался Том Йорк, сумевший выйти целым и невредимым из переделки, закончившейся исчезновением Хоу. Пришлось прекратить и исследование Атлантиды, которое продолжил «Морской бродяга», после того как «Морской странник» пошел ко дну в Черном море. Джек не имел права рисковать жизнью людей — хватит одного Хоу. Новую цель, которая его воодушевила и, в конце концов, заняла все его мысли, перед ним поставила Катя, когда они бродили по Стамбулу, с головой окунувшись в историю Византии. Она посоветовала Джеку осуществить мечту его юности, взлелеянную вместе с Питером Хоу: найти сказочное и, как полагалось, навеки утраченное сокровище. Осуществлением этой мечты Джек и занялся после того, как расстался с Катей в аэропорту.
Отрешившись от воспоминаний, Джек направился в штурманскую рубку, в которой находилась радиолокационная станция. За экраном компьютера сидел смуглый темноволосый мужчина с телосложением игрока в регби, на его голове были наушники, из которых торчали антенны.
— Наконец-то ты сбросил лишний вес, — сказал Джек. — Иначе нам пришлось бы тебя откапывать.
— Что? — Костас Казаидзакис взглядом дал понять, что ему помешали, и снова уставился в экран.
— Я говорю, что тебе удалось сбросить вес! — гаркнул Джек. — Иначе нам пришлось бы тебя откапывать.
Костас снял с головы наушники и откинулся в кресле, насколько это было возможно.
— Похудел, да не очень, — ответил он. — Пробираясь через тот подводный туннель, я весь ободрался. Тело до сих пор в ссадинах. Из того предприятия мы извлекли полезного только то, что боги атлантов дали мне ясно понять: обжорство — порок. — Взглянув на Джека, Костас спросил: — Чем разжился?
— Венецианской осадной пушкой 1453 года.
Костас кивнул, водворил на место наушники и снова уставился на экран. Джек окинул своего друга благожелательным взглядом. Костас был талантливым инженером с изобретательской жилкой, настоящим специалистом в области подводных исследований, получил степень доктора философии в Массачусетском технологическом институте. Он неизменно участвовал вместе с Джеком во всех предприятиях под эгидой Международного морского университета, основанного свыше десяти лет назад. Костас гармонично дополнял Джека, хотя, в отличие от него, не стремился сплести воедино нити истории, основываясь на интуиции, предположениях и догадках. Для него единственно значимыми задачами были лишь те, которые можно решить научными средствами, а сложности, на его взгляд, возникали только тогда, когда выходила из строя аппаратура.
