Сети же на него расставляла исключительно в надежде на то, что, женившись на ней, Мирон поделится с Инной завещанным ему дядей, по словам матери, богатством.
Но Мирон с крючка сорвался, и этого Инна простить ему не могла.
Мало того, приехав к матери в этом году, она узнала, что у Мирона появилась невеста – дочь весьма состоятельных родителей.
В какой-то мере девушку успокаивало то, что Мирон скорее всего невесту свою не любит, ибо она была ему сосватана дядей…
Говорить Инне с Мироном было не о чем, и она, пожав плечами, прошла по дорожке дальше, направляясь в глубину сада, туда, где стоял умолкнувший до весны фонтан.
Его чаша была усыпана разноцветной листвой, напоминавшей уснувших рыбок, до которых теперь никому не было дела.
Инна смотрела на фонтан и думала: вот бы у нее была золотая рыбка, способная выполнить хотя бы одно желание…
Налетевший ветер зашуршал листьями и, показалось, спросил:
– И чего бы ты пожелала?
Инна его не слышала, она думала о своем: вот если бы не было Евгении…
– Ты загадала свое желание, – захохотал некто невидимый прямо над ее ухом.
Инна замотала головой, отгоняя морок, подняла лист, который лежал к ней ближе всего, взвесила его на ладони. Сухой, невесомый…
Через миг, подхваченный порывом ветра, он был унесен прочь и брошен в кучу других таких же листьев.
Инна подумала, что погода начинает портиться, и поспешила в дом.
Мирон же, не дождавшись звука гонга в саду, вернулся в гостиную и застал там семейство в полном составе, за исключением Евгении.
– Что-то долго она нас не зовет, – проговорил Филипп Яковлевич.
– Женщины, что вы хотите, – пожал плечами Василий Афанасьевич.
– Не иначе как Женечка хочет поразить нас своими нарядами, – добродушно засмеялся Валентин Гаврилович.
– Скорее всего Женя просто обдумывает порядок представления моделей, – заметила Вера Максимовна.
– Тебе, как женщине, конечно, виднее, – согласился с женой Артамонов.
Прошло еще полчаса, во время которых присутствующие обменялись всего лишь несколькими, ничего не значащими фразами.
По лицам было заметно, что ждать уже всем надоело.
– Странно, что она так задерживается, – проговорил Мирон.
– Женщины всегда заставляют нас ждать, – пожал плечами Филипп Яковлевич.
– И тем не менее…
– Может, стоит ее поторопить?
– Вера, пойди посмотри, – предложил Валентин Гаврилович.
– Да, действительно, сходи, поторопи Женечку, – поддержал его супруг Веры Максимовны.
– Нет уж, я одна не пойду, – возразила женщина, – накричит еще опять на меня, как сегодня в магазине.
– Она не со зла, – вступился за дочь отец.
– Все равно неприятно, – тихо отозвалась Артамонова.
– Ладно, подождем еще немного, – проговорил Мирон.
Время почему-то тянулось очень медленно, и взгляды собравшихся все чаще устремлялись к стоящим в гостиной антикварным часам.
Прошло еще минут тридцать.
– Вы как хотите, – сказал Филипп Яковлевич, – но я ждать устал.
– Действительно, всему есть предел, – согласился с ним Артамонов.
– Может быть, мы неправильно поняли Женю и она нас уже ждет наверху? – предположил обескураженный отец Евгении.
– Но как же гонг? – спросила Вера.
– Может, Клара что-то перепутала?
– Сейчас я ее позову, – сказал Мирон и отправился за горничной.
Вошедшая вместе с ним в гостиную горничная выглядела растерянной.
– Я и сама ничего не пойму, – сказала девушка, – жду, жду, а телефон молчит. Может, Евгения Валентиновна заснула?
– Что ты такое говоришь! – зашипели на нее со всех сторон.
– А что, такое вполне возможно, если долго перебираешь наряды, – стала оправдываться горничная.
– Иди, поднимись и посмотри, что она делает! – велел ей хозяин.
Мирон посмотрел на испуганное лицо горничной и сказал:
– Я думаю, что нам лучше самим подняться.
– Всем, что ли? – фыркнул дядя.
– Вот именно, что всем, – проговорил Мирон, – мы же все должны присутствовать на показе.
– К тому же на всех Женя кричать не будет, – согласилась с ним Вера и покосилась на хозяина дома.
– Ладно, – сказал он, поднимаясь из кресла, – все так все, идемте.
– А я? – спросила Клара.
– И ты, – повернул голову в ее сторону Валентин Гаврилович, – Жене наверняка понадобится твоя помощь при смене нарядов.
