– Ну шо, почем в Парыже гарбузы?
– Дура ты, Маня, лучше пусть скажет, почем в Парыже французы! Ну, как мужики, Веруня, распробовала?
– Мать, плюнь ты на них, пойдем лучше кофею пить! – Это корректор Ленка Беспалова, «всешная мать», толстуха, утешительница и наставительница. В ее закуточке с кактусами все обычно душу отводят – и приходящие авторы, и свои, редакционные.
– Леночек, сейчас иду! – крикнула на ходу Вера, устремляясь в конец коридора – к подруге Наталье – Таше – редактору отдела прозы.
– Эй, куда разбежалась? Ташки нету – болеет. Вздохнула – и в закуток, к Ленке, куда тут же набилась чуть ли не вся редакция – слушать.
– Ну, рассказывай! – Желтозубая очкастая старая дева – техред Нина – прямо-таки сгорает от нетерпения.
– Дай ты ей с холоду чаю выпить, – вступается Ленка. – Пей, Верка, тут вот бараночки.
– Чай – не водка, много не выпьешь! – изрекает фотограф Слава и откуда-то из-под батареи жестом фокусника достает початую бутылку рижского бальзама. – Вчера из Риги привез, – поясняет он и щедро плещет из керамической темной бутылки в Верину чашку с чаем. – Кому еще, бабоньки?
Никто и не думал отказываться…
– Девочки-мальчики, я сейчас! – заговорщически подмигивает крутобедрая молоденькая секретарша Маня, у которой, как всем известно, имелся богатый и тертый любовник-армянин, владелец сети ларьков под названием «Маяк» возле Белорусской.
Маня притаскивает бутылку вонючего коньяка «Арго» (не балует, видно, покровитель!) и початую – грейпфрутового ликера.
Вот и сели. Вот и началось! Обычно такое начало рабочего дня знаменовало собою две вещи: первая – в редакции главного нет и не предвидится, и вторая – начатая, разгоревшись по малой, гульба не уляжется, а продолжится после в одном из кабинетов, а затем у кого-нибудь на дому.
Толком не выспавшись – перелет, нервы – да еще выпив, Вера, сама того не желая, начала рассказывать именно то, чего рассказывать вовсе не собиралась. И прежде всего: как получилось, что, приехав всего ничего – на неделю, она три последних дня промоталась по городу без гроша в кармане, голодная, измученная и несчастная…
– Понимаете, девочки, – говорила она торопясь, будто боялась, что сама себя перебьет, остановит и не выскажет наболевшего, – вползаю я в Гранд-Опера – у них Пале-Гарнье называется. Вы же знаете, я еще о прошлогодних гастролях их балетной труппы в Большом писала – я ж влюблена в это все, ну так вот… – Она задохнулась, отхлебнула вонючего коньяка и продолжала: – Озираюсь там, хожу как в лесу, дух перехватывает. То, что внутри, – это отдельное дело – красотища немыслимая, но снаружи… Я не думала никогда, что само здание такое громадное – просто монстр какой-то, серый с прозеленью, подавляет своим величием, совершенно живой! Да, чувство такое, что здание живое, глядит на тебя, прямо в душу заглядывает… Ясно – и по сей день живет там этот… ну, призрак Оперы!
– Ладно, Верка, про призрака мы читали, ты по делу давай. Вползла, выползла, дальше-то что? – Нинка даже на стуле заерзала.
– Что-что, выхожу как в тумане, прямо поплыло все. Ничего не соображаю. Тут и подскакивает ко мне этакий хлыщ с «Полароидом». «Мадам, мадам, силь ву пле, вотр фото пре де л'Опера!» – бормочет, бормочет – сфотографироваться, значит, мне предлагает. А я, знаете, плыву, точно температура сорок. И все слова французские из головы вылетели – я ж кое-как могу объясняться. В общем, я у него не спросила, во сколько это удовольствие обойдется. Сфотографировал он меня, а потом цену, на фотоаппарате прилепленную, мне показывает: двести сорок франков! То есть, по-нашему, двести сорок тыщ! Почти месячная зарплата! И в кармане на все про все – около трехсот франков. В общем, заплатила я этому гаду, бреду по Монмартру, как кошка ободранная! И Париж уж не в радость: ни на метро, ни на музеи уже не осталось – только на несколько булочек да на чашку кофе – и это на три дня… А этот – профессионал, психолог, знает, кого хватать – нас, совочков раззявленных… И это ж надо, – не могла успокоиться Вера, – год деньги на эту поездку копила, за свой счет отпуск брала – в командировочки заграничные у нас же только начальство ездит! Ох, да чего там, хорошо хоть, что заранее гостиницу оплатила.
