Ну и, наконец, Даниэль… В нашу группу он попал недавно. Лично я зову его попросту Хмурый, и этим все сказано.
Коллеги выжидают, пока я усядусь на место — как раз напротив Даниэля. Я плюхаюсь на стул и погружаюсь в размышления. Мне есть над чем поломать голову: как ни увиливай, а отчет составлять придется.
Терпеть не могу писать отчеты, поэтому для начала всякий раз задаюсь вопросом, стоит ли приниматься за очередную писанину или уж лучше сразу подать заявление об уходе. После того как главный вопрос решен, вставляю в каретку лист бумаги и заполняю дурацкие вводные рубрики, которые неспроста ассоциируются у меня с Рубиконом: если преодолеть это препятствие, дальше все пойдет как по маслу. Отчет, как правило, отражает мое душевное состояние на данный момент. Бывало, что весь рапорт укладывался в три строки, а иной раз не встаешь из-за машинки, пока не отбарабанишь этак страниц восемь, — в особенности если накануне вечером переберешь лишнего.
На сей раз не помогает даже благополучная переправа через Рубикон; составление отчета натыкается на препятствия. Одно из них — неутомимый охотник Фабио. Прихлопнув очередную жертву и тщательно размазав ее по стеклу, он переключается на меня:
— Дениза…
Второе препятствие — Дональд. Все шесть пальцев, бойко лупящие по клавишам, вдруг замирают в воздухе, и Дональд, на миг оторвавшись от своего занятия, вторит коллеге:
— Дениза…
— Чего вам?
— Тебя ждет Шеф.
— Ох, нет!..
— Да, да, — решительно подтверждает Фабио, вновь усаживаясь за стол, чтобы продолжить прерванную работу.
Я с надеждой озираюсь по сторонам, однако никто не удостаивает меня взглядом. Ни тебе сочувствия, ни поддержки. Ну и ладно! Я встаю из-за стола и выхожу в коридор. Хорошо хоть тащиться недалеко: первая дверь за углом, и я в приемной у Шефа. Секретарша приветливо улыбается и делает мне знак, что путь свободен.
Шефу лет пятьдесят; некогда блондинистая шевелюра изрядно повылезла, кожа у него жирная и, вероятно, потому не утратила гладкости, морщин почти не заметно. Карие глаза, широкий нос, рот тоже широкий — физиономия Шефа кажется добродушной. Роста он среднего и комплекции — тоже: не толстяк, но и худым не назовешь. В одежде придерживается спортивного стиля и презирает пагубную привычку курить.
Шеф предлагает мне сесть. Я располагаюсь и закуриваю, однако он не дает мне расслабиться, а тотчас берет быка за рога.
— У меня для вас плохая новость, Дениза. Вчерашний субъект опять оказался не тем, кого мы ищем. При очной ставке его не опознала ни одна из пострадавших.
— А ведь это уже третий за последние две недели, — тоскливо вздыхаю я. Мысль о мучительных усилиях, потраченных впустую, не придает бодрости духа.
Шеф одаривает меня понимающей улыбкой и даже пытается утешить:
— Не огорчайтесь, Дениза, ведь всю троицу задержанных опознали другие женщины, так что вы старались не зря. Но нам нужен тот, «с ножичком».
«С ножичком», — игриво произносит он. Меня так и подмывает предложить ему напялить юбку и самому поохотиться за вооруженным насильником, но я решаю приберечь этот вариант про запас.
— А не найдется ли для меня какой другой работенки? — небрежно роняю я. — Складывается впечатление, будто я заняла вакантную должность специалиста по борьбе с низменными инстинктами. Похоже, все преступники города переквалифицировались в сексуальных маньяков, а я изволь отлавливать их поштучно!
Шеф смеется, демонстрируя все тридцать два зуба. Сохранить этакое сокровище в его-то годы, да при нашей беспокойной профессии, это вам не фунт изюму. Но улыбка вдруг гаснет.
— Отчего же, есть и другая подходящая работенка. Некий состоятельный господин — имя пока называть не стану — обратился к нам с жалобой: его атакуют телефонными звонками, грозя похитить пятилетнего сына.
— В случае, если… — подсказываю я.
— Никаких «если». Похитить — и точка! Клиент не хочет лишнего шума. По его мнению, достаточно приставить к ребенку женщину-детектива… так сказать, под видом воспитательницы.
— Воспитательницы?! Недурно было бы заодно озаботиться и моим собственным воспитанием!.. И как давно этот тип подвергается угрозам?
