…
Я посылаю вам список ещё нескольких подобных тварей. Что с ними делать и как поступить я думаю вам несложно понять самому, ведь вы воевали и убивать врага должны уметь… Получается, что я перекладываю всю ответственность за исполнение приговора на вас, но за это вы должны меня простить, ведь у меня нет стольких возможностей которыми располагаете Вы.»
Читая документ и приглаживая волосы на голове, которые от жутких подробностей, описанных в письме, непроизвольно вставали дыбом, Николай Анисимович приходил к выводу, что наш «самый гуманный суд в мире» абсолютно в этом деле не помощник, ибо то, что творили эти нелюди уходит далеко за рамки судебного процесса и понятий о добре и зле.
Министра очень раздражала и бесила беззубость потомков, которые по уверению пришельца, вот таких вот садистов не уничтожали, как пологаеться — пристреливая, как бешенных собак, а давали им пожизненное заключение.
«Это, что же получается, — недоумевал генерал — армии. — После того как эти мерзавцы, вытворяли с детьми и женщинами «такое», их ещё пол века народ должен кормить и обувать пока они не издохнут в камере?.. Бред какой — то! От таких нужно немедленно избавляться, зачем таких тварей оставлять дышать воздухом!.. Совсем они там в своём «светлом» будущем отупели!!»
Вывод один — только превентивное правосудие, только смерть, без суда и следствия, ибо по — другому никак, потому, что за всеми не уследить. А это значит, что нужно искать исполнителей, которые без лишних вопросов выполнят свою «праведную» работу. И тут было о чём подумать… Как писал товарищ Артём, вокруг враги и осведомители врагов, а это значит, что искать исполнителей нужно не в ближнем окружении… Тогда где?.. На этот вопрос был только один ответ, и Щелоков сразу понял. Военное братство. Люди, с которыми он воевал. Люди, с которыми он прошёл огонь и воду. Люди, которые сделаны из «камня и стали» — фронтовики — однополчане. Те, кто не дрогнет, те кто не предаст. И некоторые кандидаты у него на перемете уже были…
После прочтения о предателях Николай Анисимович выпил пятьдесят грамм, посмотрел на выписку, из предыдущих конвертов, которую он сделал для себя и в которой была написана одна строчка: Исламская революция в Иране, вздохнул и принялся размышлять, как донести такую информацию до МИД и вообще руководство страны…
Через пол часа, Щёлоков пришёл к выводу, что никакими «официальными» вариантами он донести такую информацию не сможет. И сложность здесь была в основном в том, что наличие такой информации у министра МВД объяснить будет крайне сложно, если вообще возможно.
Откуда главный милиционер страны знает, что должно произойти зарубежном, если об этом не знают ни в КГБ, ни в МИДе? А посему стоит поступить проще. Поступить так, как поступил пришелец из будущего — отправить письма во все имеющие отношение к этой тематике министерства, а заодно и в МВД. Затем устроить небольшое расследование по поиску отправителя посланий. После такого «кипиша» в разных ведомствах, можно быть уверенным, что те, кто должен быть «в курсе темы» наверняка займутся этой проблемой более детально и письма с информацией будут внимательно изучены и приняты к сведению.
Решив для себя этот вопрос Щёлоков взял в руки конверт, который постоянно откладывал и боялся читать больше всего — Конверт № 3. Развал СССР.
Да. Читать о том, что всё во что ты верил, всё к чему ты стремился, всё ради чего ты жил в одночасье превратиться в тлен и сгинет, было невыносимо горько и противно, но этот суровый путь нужно было обязательно пройти и в конце его найти ответы на главные вопросы: Как это могло произойти? Кто позволил? Кто виноват? Кто предал? И что с этими предателями ему теперь делать?
За пять минут прочтения текста, в котором достаточно подробно рассказывалось о крушении «корабля по имени «СССР»», Щёлоков успел выпить практически половину бутылки водки, а ещё через пять минут уже пустая бутылка вдребезги разбила стеклянные дверцы «гэдээровской» мебельной «стенки».
На шум разбитого вдребезги стекла прибежала испуганная домработница и жена, но генерал зло «шикнув» на них, выгнал их из своей комнаты, после чего пошёл к бару за «добавкой».
