Дверь в тронный зал отворилась, и вошел мужчина, нагруженный таким количеством свитков, что его высокая фигура сгибалась под их тяжестью.
Нари подняла ладонь:
– Поклонись предо мной, джинн-крестьянин. Отдай свое золото, а не то я отрежу тебе язык.
Али указал на свитки:
– Могу предложить вместо золота подробную отчетность о состоянии казначейства, если тебя устроит такой вариант.
– Нет, Али. Такой вариант никого не устроит. Это ужасное предложение.
– Что ж. – Он подошел ближе и кивнул на трон: – Только не говори мне, что ты передумала.
– Если бы я передумала, то вышвырнула бы тебя из своего дома вчера вечером и нормально выспалась, а не позволяла бы тебе трындеть о налоговых ставках.
– Во всем виноват чай твоего дедушки, – ответил он, откладывая свитки и протягивая руку, чтобы помочь ей спуститься. Рабочие уже начали убирать трон в ящик, чтобы отвезти его в Великий храм, где тот будет выставлен на всеобщее обозрение. – Я как будто бы молнию пью. Часами потом не могу уснуть.
– Не обвиняй моего дедушку. Он милейший старик, который снабжает мой дом и больницу выпечкой в любое время дня и ночи. Для него уже отведено место в раю.
– В этом я не сомневаюсь. – Али улыбнулся. – Ты спускаешься?
Нари напоследок погладила инкрустированные подлокотники.
– Ага. Мне просто хотелось посидеть здесь хотя бы раз.
Она взяла его за руку, выбираясь из ящика.
– И ты не могла насидеться в храме?
– Там же днем и ночью будут толпиться дети. Некрасиво было бы соперничать с ними за место.
Она спустила ноги вниз, позволяя Али поймать ее. На самом деле Нари не нуждалась в помощи, но он выглядел весьма эффектно в развевающемся темно-сером халате, и она позволила себе насладиться трепетом в животе от мимолетного прикосновения его рук к своей талии, прежде чем запереть эти чувства на замок. У нее все лучше получалось радоваться маленьким кусочкам счастья в повседневной жизни и не бояться, что их у нее отнимут. Пить чай с дедушкой, который рассказывал ей истории о детстве матери. Обсуждать проблемных пациентов с Субхой и Джамшидом и отпускать черные и совершенно неуместные шуточки. Играть в азартную карточную игру, которой ее и Разу обучила Физа – и благодаря которой бывшая пиратка теперь регулярно обогащалась за их счет.
Али опустил ее на землю и снова взялся за свитки.
– Нервничаешь?
– Немного, – призналась Нари. – Политика «обманом склонить всех на свою сторону» мне все же ближе, чем всерьез заключать политические союзы и идти на компромиссы.
– Да это же все равно что торговаться на базаре. Только здесь решаются вопросы жизни и смерти. Пока мы дипломатичны и терпеливы, все будет хорошо, даст Бог. В конце концов… как там говорят дэвы? – спросил он и криво продекламировал неприличный афоризм на дивастийском языке.
Нари остановилась как вкопанная:
– Что ты сказал?
– «Приятный голос выводит змею из норы», – повторил Али, на этот раз на джиннском. – Меня Джамшид научил, – пояснил он. – А что? – спросил он подозрительно, когда Нари прикрыла рот рукой, не в силах сдержать смешок.
Она сжалилась над ним.
– Мы немного не так произносим эту фразу. У этого перевода слова «змея» есть и другое… более распространенное значение. Для обозначения мужского…
– О нет. – Али пришел в ужас. – Нари… я ведь говорил эту фразу делегатам дэва. Я говорил это жрецам.
– А что, своеобразный способ растопить лед. – Али застонал, и Нари взяла его за руку. – В следующий раз проверяй на мне все фразы на дивастийском, которым тебя научит Джамшид. Хотя я не сомневаюсь, что они с Мунтадиром получили от этого огромное удовольствие.
– Я ведь могу повелеть всем жидкостям в трубах под их домом пойти вспять.
– Дай мне время найти водопроводчика, который отстегнет мне процент с расходов на ремонт, и я тебе помогу.
Али ухмыльнулся:
– Будем заодно?
Они стояли у дверей старой Королевской библиотеки.
– До победного конца, – ответила Нари.
Они вошли в библиотеку, где их встретили не только книги. Там уже собралась толпа джиннов, шафитов и дэвов, препиравшихся между собой. Представители всех племен, из десятков городов и всех провинций, Великого храма и улемов, ремесленных гильдий и армии.
