Зодчий - страница 175

Помолчав минуту, Абусаид спросил:

— Чья ты жена? Почему ты вмешиваешься в дела мужчин?

— Защищать страну от врагов не только мужское дело, — дерзко ответила Бадия. — Я дочь зодчего Наджмеддина Бухари.

— Сын зодчего должен стать зодчим, — проговорил Абусаид, — а дочь — мужней женой. Зачем ты взяла саблю в руки?

— Твои воины убили моего сына. Я — мать. И если бы я могла, я порубила бы подряд всех царевичей и продажных вельмож.

— Уведите эту драчливую курицу и оторвите ей голову! — крикнул нукерам взбешенный Абусаид.

Нукеры схватили Бадию, скрутили ей руки и поволокли к выходу.

Ее вновь бросили на арбу, вывезли из цитадели и ввели в пустой двор. Один из нукеров выхватил саблю и в мгновение ока отсек ей голову. Жестокие воины Абусаида убили самую прекрасную на свете женщину. Они убили сраженную горем мать, сердце которой разрывалось от мук и боли. О, сколь несчастливой оказалась твоя доля, Бадия!

Старики похоронили Бадию рядом с Зульфикаром и Меморбеком. А через два дня отошла в мир иной и Масума-бека…

В те дни вся Бухара хоронила и оплакивала покойников.

Среди народа прошел слух, что Абусаид принес городу беду…

А Ходжа Мухаммад Порсо, которому бухарцы дали кличку «старый ворон», благоденствовал по-прежнему. Он пришелся ко двору новому хозяину города и стал ближайшим его советчиком.

А вскоре прибывший из Самарканда вельможа привез весть о том, что Улугбек-мирза признал Султана Абусаида, считает его подлинным тимуридом и что он все равно собирался в самое ближайшее время отозвать Шаха Малика-тархана в Самарканд и назначить на его место Абусаида.

На торжественном приеме в цитадели прибывшему с этой радостной вестью вельможе вручили златотканый халат и с почестями проводили в Самарканд.

— Вы идете правильным путем, — сказал Ходжа Мухаммад Порсо, без которого Абусаид теперь не мог и шагу ступить. — Одним выстрелом вы убьете двух зайцев. Народ поуспокоится, а Улугбеку будет не до нас. С одного бока его зажимают в тиски Абухаирхан и Барак Углон, с другого — сыновья. Его не интересует Бухара, он считает, что хоть здесь по крайней мере тишь и гладь. А вы тем временем соберетесь с силами и в один прекрасный день двинетесь на Самарканд, предъявите свое законное право на трон деда.

Абусаид ласково улыбнулся шейх-уль-исламу. Этот человек умел выразить все его затаенные мысли четкими и недвусмысленными словами.

Прошел год. Бухара, казалось, и впрямь поуспокоилась.

Каждый четверг Наджмеддин Бухари вместе со своим малолетним правнуком Низамеддином приходил на кладбище навестить дорогие ему могилы. Он долго сидел здесь, читал коран, тоскуя и оплакивая своих родных, которые покинули сей мир, оставив его, осиротевшего и беспомощного старика.

А потом зодчий брел на другое кладбище, отведенное для чужеземцев, и читал молитву у могилы Заврака, Гавваса, Абуали и всех остальных своих усопших, верных и любимых друзей. А по пятницам зодчий неизменно посещал мечеть и там молился о спасении их душ. Так проходили день за днем — в тоске и печали. Уже совсем одряхлевший зодчий так и жил в своей махалле Намазгох, лишившись почти всех своих родных и близких. В Бухаре не затевалось никаких новых строек, и почти все мастера разбрелись в поисках заработка по городам и селениям. Да и кому нужен был старый зодчий, который дожил до ста лет, кому нужны были его знания и советы?

Вельможи, чиновники и придворные, зная о том, что родные Наджмеддина Бухари погибли в битве против Абусаида, сторонились его. Они боялись сейчас даже взглянуть в сторону некогда прославленного зодчего, который теперь был похож на юродивого.

В одну из пятниц, держа за руку правнука и опираясь на посох, зодчий пришел в мечеть. Прочитав молитву, он уже направлялся домой, но у калитки мечети его остановил поджидавший зодчего служка и сообщил, что их святейшая милость Ходжа Мухаммад Порсо, исполнявший нынче обязанности имама, приглашает зодчего в молельню, что рядом с алтарем.

Наказав правнуку дожидаться его здесь, на улице, зодчий, постукивая посохом, побрел за служкой по просторному, выложенному квадратным кирпичом двору мечети. Пройдя в молельню, что находилась под куполом, он увидел четырех мужчин, перебиравших четки. Они мирно сидели на расстеленном ковре, и среди них был Ходжа Мухаммад Порсо!