Бить по голени Курочкин никого не стал. По всему было видно, что пленникам скрывать было нечего, поэтому тараторили они с удовольствием, перебивая друг друга.
– Ну, и чего они там начирикали? – снова поинтересовался Максаков, в очередной раз перебивая затянувшийся симпозиум.
– Говорят, что знают не только о том, что наш корабль захватили пираты, но также и кто это сделал. Говорят, банда под предводительством некоего Нгомбо. По местным меркам – предводитель всех здешних корсаров или что-то вроде того.
– Пахан, значится, – задумчиво произнес Пантелей. – Место указать могут?
– Могут, – после короткого вопроса подтвердил Курочкин.
– Вот что мы сейчас с тобой сделаем, – заговорил Максаков после непродолжительных размышлений. – Сейчас мы наших стукачей свяжем и ляжем поспать. Надо нам с тобой отдохнуть хоть малость. Ночи здесь короткие, а утром их приятели-контрабандисты по нашим следам выйдут на берег, поймут, что у нас есть вельбот или что-то вроде того, начнут рыскать по морю и нас рано или поздно вычислят. Поэтому от нашего транспортера придется избавиться. Этих, – Пантелей небрежно указал головой на пленников, – возьмем в проводники и до места стоянки «Резвого» пойдем пешком.
– Товарищ старший сержант, – попытался робко возразить Григорий, – их же там человек двадцать – двадцать пять, не меньше.
– Ну, двадцать пять – это не двадцать шесть, правильно? – резонно возразил Максаков. – Оружие у нас теперь тоже есть, так что на месте разберемся. Нам братков по-любому выручать надо, – невесело добавил Пантелей. – Получится или нет – это уже другой вопрос. А без корабля нашего мы тут точно пропадем. Ты спроси, может, они чего слыхали про российское посольство?
– No, – коротко пролепетали пленники.
– Вот и я говорю, что «no», – вздохнул Максаков, – а партизанить по джунглям мы с тобой можем до скончания века. Так что давай-ка спать. Через два часа меня разбудишь, – и, улегшись прямо возле пулемета, Пантелей моментально уснул.
Ровно через положенный промежуток времени Курочкин разбудил своего командира, но спать сразу не лег.
– Товарищ старший сержант, – обратился он к Пантелею, сонно моргая тяжелыми веками, – пока вы спали, я с нашими пленными побеседовал. Они нам помощь предлагают.
– Какую еще помощь? – Максаков сладко потянулся. – И так до корабля доведут. А иначе я их быстро отправлю крабов кормить.
– Они предлагают помочь освободить «Резвый», – пояснил Григорий.
– С чего бы это, – Пантелей недоверчиво посмотрел сначала на подчиненного, потом на связанных «языков».
– Они этого местного пиратского главаря, – поправился Курочкин, – ненавидят лютой ненавистью. Говорят, весь их бизнес из-за этого Нгомбо псу под хвост. Мол, пираты свой барыш имеют, а из-за них сюда понагнали конвоев, и заниматься контрабандой стало почти невозможно.
– И по этой причине предлагают свои услуги? – саркастически поинтересовался Максаков.
– Так точно, – подтвердил подчиненный.
– Бизнес накрывается медным тазом, – усмехнулся Пантелей. – Самим разобраться с этим Нгомбой – кишка тонка, поэтому решили дождаться, пока вблизи их лагеря появятся двое российских морпехов, чтобы окончательно и бесповоротно склонить чашу весов в свою пользу?
– Ну, они так не говорили, – Курочкин растерянно пожал плечами, – но, очевидно, что-то вроде того.
– Ладно, боец, спасибо за информацию, – поблагодарил подчиненного Пантелей, – и давай-ка спи. До рассвета пара часов осталась. А я пока покумекаю над твоими словами.
Два часа на сон – это, конечно, мало, а вот чтобы подумать – на это времени вполне достаточно. А поразмыслить старшему сержанту Максакову было над чем.
Бегать без соответствующего снаряжения по джунглям – занятие само по себе малоприятное. А уж когда у тебя на хвосте висит полтора десятка контрабандистов – и подавно. Они ведь не успокоятся до тех пор, пока не найдут тех, кто обнаружил их лежбище. И им абсолютно по барабану, кто это: пираты, местная армия, полиция или российские моряки. Они будут упорно искать соглядатая, потому как если упустят его, то через пару часов в лагерь контрабандистов могут целой толпой пожаловать непрошеные гости. Это как пить дать. Поэтому при всех хитрых маневрах Максаков не сбрасывал со счетов упорную погоню. Это – раз.
