И все же повсюду ощущаешь следы болота. Трещины на стене дома. Школа на сваях. Круглый год заморозки. И пруд с березками — для понижения уровня грунтовых вод.
Жизнь полностью зависит от технологии.
Впрочем, процветающая Голландия, страдавшая когда-то от страшных наводнений, тоже стоит на тонкой системе сообщающихся дамб, каналов — там море, тут — болото.
Протекающая через поселок речка Чернушка (черная от торфа) начинается от родников, а собирает воду из дренажных каналов (типичное для Лугоболотной сочетание искусственного с естественным). Уровень воды в каналах регулируют спускные шлюзы и... бобры. Уже есть рыба... И макушки посаженных когда-то сосен уходят в «сиреневую хмарь», иногда появляющуюся в этих краях — как память болот.
Завуч Татьяна Николаевна вспоминала, как шестилетней девочкой плакала, боялась за свое красивое платье — из-за дождя. Дождь был особенный. Торфяная крошка поднималась вверх, стояла коричневой тучей, маревом, и дождь шел темнокоричневый. И жаль было красивого платья.
Теперь, кажется, с этим покончено. Болото отошло от людей, схоронилось где-то за лесами, за лугами. Огороды, фермы — отдельно, за речкой, а здесь, в поселке, — квартиры, как в хрущевской мечте. Без всякой иронии. В стране было разное, а здесь устойчиво росли урожаи и удои. Долголетнее культурное пастбище, выращенное на болоте, с «электронным пастухом», с квадратами, давало результаты. Семь тысяч литров, а вокруг, в деревнях, — два.
Надеемся, рассказывали мне на станции, получить выдающегося быка, сперма которого пойдет по всей России... Выдающуюся корову уже получили: зовут Червонка (клички придумывают дети в школе), от нее выдающиеся надои — 60 литров в день. Правда, в мире есть и больше, но это с чем сравнивать. Так что мы считаем, говорили мне, у нас выдающиеся — «для нашего болота».
На этом молоке от племенного скота, пасущегося на лугах бывшего болота, они содержали науку (последний директор станции даже поставил памятник корове-кормилице). И школу построили тоже от прибылей станции, и она была наполовину академическая, наполовину деревенская. На одном поле трудились ученики с учителями, кандидаты наук, доярки и трактористы, лица которых, надо сказать, и на фотографиях застойного времени больше были похожи на израильских кибуцников и голландских фермеров. А также на позабытые лица крестьян некогда знаменитой аграрной Вятки..
Вокруг опытной станции жизнь шла обыкновенная. Неподалеку стоял поселок, похожий на леспромхозовский, с развитой инфраструктурой. Но торфяник был выработан, и поселок умирал. Школа там была средняя, обыкновенная, без этих, говорят, лугоболотных демократий, директор — главный хозяин. Из этой школы вышел глава администрации района и вся верхушка администрации. Еще было село с чудесной церковью, школой-девятилеткой и при ней музейчиком, там я узнал, что селу 400 лет, и некогда в земской школе учительствовал Апполинарий Васнецов, брат знаменитого живописца. Школа находилась на заливных лугах и была очень хорошей, естественной. Вот интересно, подумал я, побродив по округе: естественная, деревенская школа на заливных лугах, обычная авторитарная — на выработанном торфянике, и необычная, ищущая — на опытной станции. Педагогика ландшафта, жизненной ситуации — что тут скажешь?
Из Торфяной, рассказывал директор Лугоболотной школы Василий Яковлевич, к нам шли проблемные дети: не с «проблемами», а у которых не сложились отношения с учителями. А с заливных лугов, из Быстрицы — добрые дети, они сами говорили, что ближе к нам по духу.
В школу на опытную станцию собираются дети из разных поселков и деревень. Занятия начинаются в 8.05. А детям из поселков приходится приезжать в школу в 7.00 из-за расписания автобусов. Директор Василий Яковлевич уговаривает: зачем ты сюда, рано, поспать мог бы подольше и пойти у себя. Нет, все равно, говорит, буду сюда ходить: «Меня здесь уважают». Кто-то из ребят подойдет и угостит конфетой другого. А в той школе, откуда он пришел, там он звонил, что бомба заложена.
Я походил по станции, посмотрел. Зал заседаний ученого совета называется тут «греческим залом» — в нем выставляются работы учеников школы искусств. Есть музыкальная школа. И восстановительный центр, в котором сауна с бассейном, биллиардной и комнатой отдыха для доярок и трактористов. Построившая этот центр директор Ветроградская говорила: раз восстанавливаем плодородие почв, то людей-то — в первую очередь...
