Имидж «растиньяка»[* В честь одного из героев «Человеческой комедии» Оноре де Бальзака, прибывшего покорять Париж с голыми ягодицами и ужаленным честолюбием.]. Его радикальное отличие от «космонавтов» — в противоположной реакции на сумятицу 90-х. Смутное время всегда чревато ностальгией по убогому, но обжитому миру. «Растиньяк», лимитчиком попав в большой мир, устраиваясь в нем, носит в себе ценности родной среды (семьи, двора, провинции, общества с устоявшимся укладом...) и втайне мечтает воспроизвести жизнь по ее образу и подобию. Его традиционализм (консерватизм, патриотизм, фундаментализм) — самозащита, способ упорядочить жизнь, «быть нормальным» в безумном мире.
«Растиньяки» — в стилевом резонансе с эпохой Путина. Под них подогнана модель корпоративного государства и авторитарной модернизации, в которых есть хоть какие-то гарантии, что за верную службу и минимум вопросов на прозябание в вассальный «демос» не отдадут. И не надо возводить напраслину на «растиньяка»: он — не безликий человек массы, продающийся за грош и «стыда не имущий». Его idee fixe — во что бы то ни стало не быть «быдлом», не иметь ничего общего с «толпой хронических неудачников» — в просторечьи «народом». Деньги, власть, слава, престижный диплом для него — индикатор избранности. Кроме того, они — компенсаторный элемент господствующей системы обмена, где приходится торговать своей лояльностью, исполнительностью, готовностью переносить унижения средней тяжести.
Но дороже денег, слаще иллюзии элитарности для «растиньяка» —смысл и эмоциональная устойчивость, которые привносятся в его индивидуальное существование корпоративным стандартом. Неважно, как называется корпорация — «Газпром», армия, церковь, спецслужбы, «Единая Россия»... По контрасту с окружающим миром, Корпорация — это жесткие, спущенные сверху правила игры (любые: разумные, справедливые или нет), предсказуемые отношения в духе табели о рангах, инструкции, негласные нормы, помогающие определиться с выбором одежды, жилья, машины.
Обретая свое «Я» через самоотождествление с Корпорацией, совпадение с ведомственной функцией и социальным положением, «растиньяки» и не помышляют о карьере как «подъеме переворотом». Лучшие из них — самураи своего ордена и своих суверенов. Большинство же... Я бы не советовал Совету Директоров надолго поворачиваться спиной. Чиркнуть зажигалкой времени хватит. Сигарету докурить — нет.
Конформизм этой группы и запрос на редукцию социальной неоднородности к феодально-административным схемам делает ее наследником опыта советских поколений, приученных к монополизированной структуре власти и экономики, к смазке их негативных эффектов разветвленными сетями неформальных связей (блат, кумовство, соседство...). Одна беда: оптовая торговля «растиньяками» сейчас катастрофически превышает спрос. Корпорация — не резиновая. И даже гиперлояльность (чаще выдаваемая за прагматизм или реализм) не всегда дает пропуск за ее ворота. Отсюда — миф о «Наших»: опричниках, волею радеющего царя вытесняющих с занятых синекур «пораженцев»-бояр и гнобящих другие алчные контр-элиты. Старая песнь о вотчинном и служилом дворянстве.
В отличие от «растиньяков» у «бумеров»[** «Бумер» — в память о героях одноименного фильма (режиссер — Петр Буслов) — road-movie с криминальной канвой.] нет иллюзий по поводу своих шансов на «миноритарное акционерство» в корпоративном строю. Им не светит даже роль наемных рабочих, не говоря уже о «менеджерах среднего звена». И что делать среднестатистическим мальчикам и девочкам, если воображение распалено картинами рекламного изобилия, все вокруг бредят успехом и потреблением, а они чувствуют себя лишенными надежды на слияние с объектами соблазнов? Между ними и телевизором слишком большой зазор, чтобы сокращать его с помощью работы, учебы, саморазвития. Жить же ощущением, что жизнь проносится мимо, что временные лишения и монотонный труд не гарантируют пропуск в потребительский рай — это для «терпил». А они — другие. Их ставка — не карьера, а пиратская вылазка, «чудесное превращение». Потом — трава не расти. Если «космонавты» ищут кайф в адреналиновых достижениях, «растиньяки» уповают на пошаговый карьерный рост в хвосте правильно угаданного паровоза или хотя бы на удержание статуса, то «бумеры» хотят достичь без достижений и стать без статусов.
