Знание-сила, 2007 № 11 (965) - страница 8
Сегодня «Мемориал» — это конфедерация около ста национальных и региональных организаций и групп в восьми странах (Россия, Украина, Латвия, Белоруссия, Казахстан, Германия, Франция и Италия). Их работу координирует Правление, избираемое на общей конференции раз в 4 года.
В нынешнем году общество «Мемориал» представлено на Нобелевскую премию мира. Когда вы будете читать эти строки, будет уже известно, получит ли «Мемориал» эту премию — она может увенчать внушительный список уже имеющихся у него международных наград.
В Москве «Мемориал» создал собственный Научно-информационный и просветительский центр. В архиве центра около 90000 персональных документов жертв политического террора, материалы по истории тюрем, крупнейшее в России собрание текстов Самиздата и документов диссидентского движения 1950 - 1980 годов, библиотека и уникальное музейное собрание: графика, живопись, художественные изделия, созданные политическими заключенными в лагерях и ссылках.
Московский НИПЦ «Мемориал» — это практическая работа по увековечению памяти жертв политического террора: поиск все новых мест захоронения расстрелянных и погибших, установка там памятных знаков; это восстановление имен погибших — постоянно обновляемый компакт-диск «Жертвы политического террора в СССР». Это исследовательские программы: «История карательной политики в СССР», «Сопротивление тоталитарному режиму» и другие.
И еще это ежегодные конкурсы исследовательских работ старшеклассников «Человек в истории. Россия, ХХ век», собирающие в последние годы по три-три с половиной тысяч работ из самых разных регионов страны, в основном — из небольших городов, поселков, деревень. В архиве конкурса скопилось более 20 тысяч таких работ. Они ждут своих исследователей, которые могли бы по ним узнать, как отражается советская история в конкретных биографиях, восстановленных и записанных подростками, и в сознании самих этих подростков.
Мы публикуем несколько отрывков из этих работ, посвященных судьбам людей, перемолотых катастрофой 1937 года.
Участники разговора:
Арсений Рогинский, председатель Правления общества «Мемориал» (слева)
Александр Даниэль, историк, член Правления общества «Мемориал» (справа)
И. Прусс, сотрудник редакции журнала «Знание — сила»
Александр Даниэль: В истории ХХ века хватало жестоких диктатур, и СССР не так уж сильно выделялся бы на общем фоне, если бы не два сюжета — коллективизация и Большой террор в 1937-1938. Они встают в ряд самых страшных событий века: в тот, где стоит Холокост, геноцид турецких армян в 1915, резня в Камбодже и так далее.
«Раскрестьянивание» и «раскулачивание» советской деревни, Большой террор, Колыма, Освенцим — заглавные знаки европейской истории ХХ столетия, оно ими помечено; помнить его и судить о нем будут по этим именно знакам. Ну, еще по Хиросиме — но Хиросима это все-таки чуть-чуть другая история...
А. Дейнека. «Будущие летчики». 1937 год
Из тезисов «Мемориала» «1937 год и современность»*
* Полностью тезисы см. на сайте www.memo.ru / History
«Тридцать седьмой — это гигантский масштаб репрессий, охвативших все регионы и все без исключения слои общества. В течение 1937-1938 годов по политическим обвинениям было арестовано более 1,7 миллиона человек, а вместе с жертвами депортаций и осужденными «социально вредными элементами» число репрессированных переваливает за два миллиона. Тридцать седьмой — это невероятная жестокость приговоров: более 700 тысяч арестованных были казнены. Это беспрецедентная плановость террористических «спецопераций»; неизвестные мировой истории масштабы фальсификации обвинений; официально санкционированное массовое применение пыток; чрезвычайный и закрытый характер судопроизводства... Тридцать седьмой — сочетание вакханалии террора с безудержной пропагандистской кампанией».
Арсений Рогинский: Какой террор считать «массовым»? 10 или 15, или 20 тысяч человек, которых арестовывал НКВД ежемесячно в 1936 — первой половине 1937 (и это только по линии ГУГБ — Главного управления госбезопасности, арестованные милицией сюда не входят), это что, не «массовый террор»? Но с августа 1937-го цифры возрастают в разы. Тут-то и начинается по-настоящему «Большой террор».
