Знание-сила, 2006 № 09 (951) - страница 11

В.Горбанев: Молодой человек заканчивает школу, идет работать, допустим, в автосервис, девушка — в парикмахерскую — зачем им, скажите, интегральные и дифференциальные исчисления? Зачем пять этапов складчатости из географии? Или подробная информация о том, как образуется чернозем? О процессе выплавки чугуна? Думаю, в школе учат много лишнего, ненужные подробности. А вот современные процессы, которые идут в мире, надо, конечно, давать: глобализацию и так далее...

Они приходят из начальной школы в среднюю — и географ показывает им горные породы, магматические, осадочные, метаморфические, трансформированные под высоким давлением и температурой. Дети даже произнести этого не могут. Или те же самые географические координаты: мы должны дать географическую сетку, географические точки, а они по математике еще не проходили разделов, на которые географ мог бы опереться. По физике не проходили раздела, который помог бы мне объяснить, что такое относительная влажность. На пальцах приходится объяснять, на примере с мешком картошки, иначе они просто не понимают. Приходят они с интересом к предмету — что-то видели по телевизору, что-то читали, но через два месяца после метаморфических пород и исчисления координат интерес исчезает. И вернуть его очень-очень трудно. Я долго думал, как не допустить этого, как отвести первый удар. Нужен мостик — им стала история географических открытий и географических идей. Те же самые координаты можно дать, ползая по карте за Колумбом: вот остров, он находится в таком-то месте... Меня долго за это били: история географических открытий в шестом классе — что за ерунда!

Карта Азии в виде крылатого коня Пегаса. Работа Генриха Бюнтинга. 1581 г.

Л.Кожурина: Наукообразие не наука. И школа в плену не науки, а наукообразия. Когда я только начала работать в школе и открыла программу, учебник, методичку — как учитель, а не как ученица или студентка-практикантка, меня кольнуло подозрение: от детей скрывают настоящее знание в области «Русский язык». Ни природа языка, ни его жизнь в расчет не берутся. Предполагается ознакомить ученика с элементами языка и его структурой. Научить разбирать язык по частям. И собирать. Лего-конструирование. Почему это называется наукой?

Признаки наукообразия в школе нетрудно перечислить. Любовь к классификациям, таблицам, схемам. Помешательство на «понятиях» и «определениях»: постоянно проводятся «диктанты на понятия». Высокая ценность бойких бездумных ответов. Неумение работать с детской догадкой, подозрительное отношение к озарению. Безапелляционность. Поверхностность. Боязнь вопросительности и неудач. Крайне низкий уровень рефлексии... Так что оставим науку в покое. Может ли не умеющий рисовать, петь, играть на инструменте учить этому? А математик, который не решает для своего удовольствия? Физик, он же учитель технологии, ОБЖ, черчения с рисованием? Как ни экономь на образовании, но профессионализм учителя был и остается его краеугольным камнем.

В.Шупер: Я еще учился по учебнику, в котором было 800 страниц — мне повезло.

И.Алексеева: У меня ощущение, что в школе все очень сильно упрощается и сегодня дети получают гораздо худшее образование, чем даже мы, а наше было очень далеко от идеального. Переходим к тестам как продолжению учебников: вопрос такой-то — отвечаем так-то. Университеты переходят к тестам: по-моему, это ужасно. Получается, каждое следующее поколение образовано все хуже и хуже.

В.Шупер: По-моему, современной школе помочь уже нельзя — и действительно, это прямое следствие массовизации среднего образования.

И. Прусс: А вы тоже начинаете свой университетский курс сакраментальным: «Забудьте все, чему вас учили в школе, и начнем с чистого листа»?

В.Шупер: Что вы, им забывать нечего. Хоть бы научились «до свидания» писать раздельно. Теперь вот все ринулись получать высшее образование, оно де-факто скоро станет всеобщим — и на этом кончится...

И.Прусс: Мне ваш пессимизм кажется чрезмерным. По-моему, нынешняя школа уже лучше советской. Идет ее естественная дифференциация, которую раньше сдерживала идеологическая установка на равенство. 1ораздо меньше идеологического мусора. Вы говорите о какой-то средней температуре по госпиталю — но в каждой школе может оказаться хороший учитель, а вот только что завуч отличной гимназии говорил, что одного-двух вполне достаточно. Только когда действительно начинается естественная дифференциация школ, проблема целей школьного образования становится еще острее. И соответственно, проблема соотношения современной науки и школьных дисциплин в разных вариантах.