Знание-сила, 2003 № 05 (911) - страница 7

Ленинград вошел в историю человечества своим героизмом, великим мужеством и причастностью к самым высшим нравственным категориям — благородству, чести, достоинству. Блокада и то, как вынесли ее ленинградцы, заставила вздрогнуть мир и поднять планку для Homo Sapiens'a, ибо человека, как и поэта, оценивают по его высшим проявлениям духа или таланта. Санкт-Петербург нынешний — это современный российский город. Только декорации прежние. В них давно идет другая пьеса, но они по-прежнему прекрасны. И если ходить по чудной набережной ночью в одиночестве и слушать лишь шум волн, может пригрезиться, что мечта Петра сбылась.

Игорь Андреев

Ф. Алексеев. Петербург. Вид на Адмиралтейства и Дворцовую набережную. 1820-е годы

Разгромив русские войска в ноябре 1700 года под Нарвой, Карл XII был уверен, что отправил царя Петра в глубокий «нокаут». Король даже не стал дожидаться окончания «счета», будучи уверен, что трагическое «десять» прозвучит без его участия. Но он ошибся. Первая Нарва — не нокаут, а нокдаун. Теперь мы знаем, что Петр удивительно быстро поднялся. Очень скоро он уже нанес слабый ответный удар: в 1701 году добыл скромную победу при Эрествере. Потом последовали Нотенбург, Ниеншан, Санкт-Петербург...

Время основания Петербурга — май 1703 года. Дата отчасти условная, хотя в сравнении с мифическим годом основания Москвы выглядит удивительно точно. Известие об основании Петербурга спустя три месяца угодило в «Ведомости». Здесь появилось сообщение, что царь «не далече от Шлотбурга при море город и крепость строить велел, чтоб впредь все товары, которые к Риге, к Нарве и Шанцу приходили, тамо пристанище имели, также бы персицкие и китайские товары туда же приходили». Так впервые публично было определено «торгово-посредническое» будущее Петербурга — города у моря, где Запад должен был встретиться с Востоком и все вместе — с Новой Россией.

Однако очень скоро стало ясно, что Петербург для царя не просто корабельная пристань. Верх берут более весомые соображения. В письме царевичу Алексею парь писал, что лишив Россию выхода к Балтике, шведы не просто экономически ограбили страну, «но и разумным очам к нашему нелюбоэрению добрый задернули занавес и со всем светом коммуникацию пресекли». Царь в этих строках очень точен и выразителен. Выразителен, потому что он человек барочной культуры, думает именно по-барочному: ведь «занавес» и «свет» — это язык барокко! Точен — поскольку уравнивает выход к морю с приобщением к культуре, выходом к просвещению-свету. Ключевое слово здесь — «коммуникация». Если прежняя Россия делала все, чтобы ограничить связи с Западом, то царь, меняя минус на плюс, говорит об открытости. И символ этих перемен — новый город на Балтике.

Царь не единственный, кто мыслит этими категориями. Уже в 1708 году митрополит Стефан Яворский в своей торжественной проповеди «Три сени Петром господу поставленныя» писал о «несовершенстве» России, отторгнутой от мира. Но все сменилось с пришествием Петра, создателем флота, армии и Петербурга. В итоге «взблаговолил Бог ключом Петровым отверзти врата на видение света». Так стал складываться один из основополагающих элементов образа Санкт- Петербурга — города, обращенного в просвещенный мир.

Основание Петербурга вовсе не означало превращения его, точно по мановению волшебной палочки, или точнее, царской дубины, в столицу. Будущее долго висело на волоске и решалось вдали от него — в Польше, затем на Украине и, наконец, под Полтавою. Не случайно Карл XII язвил относительно отвоеванных и основанных царем в Прибалтике крепостей, которые он собирался удостоить чести быть возвращенными шведской короне. Полтава обратила эти обещания в прах. Перелом в Северной войне стал переломом в судьбе и Петербурга. Петр первым понял это. Не случайно вечером в день баталии он вывел в письме Апраксину строчки, которые стали хрестоматийными: «Ныне уже совершенно камень во основание С.-Петербурга положен с помощию Божиею».

Но какое будущее? Город на болоте, словно в насмешку названный Петром «парадизом» — раем, по мере устроения, желания и возможности стал примерять на себя столичные костюмы. В 1712 году в Петербург переезжают царский двор и часть семейства — царские сестры, вдова и дети умершего брата Ивана, наследник Алексей. Тогда же велено было во время церковной службы называть Петербург «царствующим градом».