Знание-сила, 2003 № 01 (907) - страница 17

И вообше мы говорим о жизни современной семьи так, будто вся она состоит из смены партнеров и бесконечных поисков, это неверно. Никакие опросы никогда не показывали, что люди начинают меньше ценить семью. Семья всегда занимает одно из первых мест среди жизненных ценностей. От этого не отказываются.

Я хотел бы сказать еще и о другом: преобразование семьи освобождает не только мужа и жену от принудительного союза. Об общей эмансипации женщин известно. Гораздо меньше мы обращаем внимание на эмансипацию пожилых людей. Освобожденная от изнурительной работы каждый год рожать по ребенку, потом многих терять, женщина выходит на пенсию в благополучном состоянии и не должна нянчиться с многочисленными внуками, и не зависит от детей, как это было раньше, никак не зависит, кроме как эмоционально. Эмоциональные связи тоже часто слабеют, но это как раз было всегда; не надо думать, что прежде все молились на стариков. Нормы повелевали их уважать и кормить, но это не значит, что так оно и было или что в исполнение такой нормы люди вкладывали душу.

В одной из пьес Дюренматта после смерти мужа достойной пожилой дамы собираются ее дети и говорят ей: вот мы посоветовались и решили, что ты будешь жить там, потом там… А она спрашивает в ответ: почему вы считаете, что я вообще собираюсь с вами жить?! Она начинает совершенно новую жизнь, заводит себе друзей, тратит деньги… Эта эмансипация пожилых кажется мне очень положительным сдвигом, хотя, возможно, он не слишком устраивает государство, поскольку экономическую основу этой независимости – пенсию – выплачивает именно оно.

Другая линия – эмансипация детей. Она тоже очень сильна. Уже никому не придет в голову спросить у папы и мамы, на ком жениться, какую выбрать профессию и т.д. Это нарастание свободы в обществе.

Я думаю, теплые отношения не мешают эмансипации. Известно, что в Америке очень рано дети отделяются, уезжают учиться или учатся в том же городе, но живут отдельно, в общежитии или снимают комнату вместе с друзьями, и никто ничего особенного в этом не видит.

– Вы вообще не склонны описывать происходящее с семьей как кризис?

– Если перестройка происходит без особой болезненности, может, это и не кризис, а просто эволюционное изменение.

Не вижу особой болезненности в семьях ни у нас, ни в Европе, ни в Америке. Кризис российской семьи в конце XIX – начале XX веков был гораздо глубже. Тогда действительно потрясались основы, и в конце концов они оказались сломаны. Конечно, тогда болезненно рушилось все, во всех сферах, но даже если говорить только о семье… Ведь это была семья с абсолютной властью главы, с патриархальным разделением ролей, жесткой их закрепленностью, подчиненным положением женщин и детей. Весь этот мир рушился и рухнул, и это была действительно большая травма. Она воспринималась очень болезненно и, несомненно, внесла свой вклад и в политические потрясения. Новый уклад еще не сложился, освобождение от прежнего развязало инстинкты, это и сознательно эксплуатировалось в политических целях.

Я думаю, большевики со своей антисемейной риторикой воспринимали это как еще один удар по существующему порядку вещей. Ленин не был большим радикалом в вопросах семьи, но он не препятствовал радикалам, потому что все это шло в струю: до основания разрушить все подряд, в том числе и семью. И это был политически правильный расчет, потому что в семье к тому времени действительно накопилась энергия разрушения, и этот внутренний протест по отношению к семье они грамотно использовали.

А сейчас преобразование семьи идет эволюционно. Это может кому- то нравиться, кому-то не нравиться, может даже вызывать какие-то страсти, но кардинальной ломки нет ни в Европе, ни у нас.

Записала И. Прусс

Большинство палеонтологов уже давно не сомневаются в том, что птицы произошли от динозавров. Недавняя находка в Китае, сделанная Питером Маковицки и его коллегами из Чикаго, – еще одно звено, связующее два класса животных. Они отыскали останки неизвестного хищного ящера, покрытого оперением, и окрестили его Sinoventator changii. Этот ящер, как и знаменитый тираннозавр, принадлежал к отряду тероподов. Правда, предок птиц был гораздо меньше своих грозных сородичей. Взрослый синовентатор достигал метрового роста, ну а особь, чьи останки нашли, и была величиной с курицу. Ее возраст – 130 миллионов лет. «Эта находка окончательно убеждает, что птицы произошли от динозавров, – говорит Маковицки. – Кроме того, мы видим, что резкие различия между птицами и динозаврами наметились гораздо раньше, чем считалось прежде».