Знание-сила, 2002 № 02 (896) - страница 18

Однако работа цитоскелета – это еще не вполне этология. Этология появляется там, где мы пытаемся найти ответ, почему клетка движется именно туда и именно в данный момент. Но для этого нужно учесть все многообразие взаимодействия клеток друг с другом и со средой (это уже удел современной иммунологии). Здесь-то и приходится пользоваться такими понятиями, как клеточные «социальный контроль», «агрессия», «альтруизм», «коммуникация». Ибо группа клеток обычно ограничивает собственное делен ие, исходя не из числа, а из размера скопления. Те, кто перестал повиноваться этому контролю, объявляются «вне закона» и либо гибнут в пасти макрофага, либо объявляют войну организму и дают начало раковой опухоли.

А если развивать эту линию? Заговорят ли когда-нибудь о «материнском поведении», «научении» или даже психологии клетки? Об этике, лингвистике? Словами Александрова: «Отрицание психики у организмов, не имеющих головного мозга, так же необоснованно, как отрицание дыхания у организмов, не имеющих легких».

Клетки, как и люди, общаются – посредством веществ, механических взаимодействий, электрических полей, вибраций, лучей. И здесь много открытий, а чем их больше – тем больше загадок. В.Я. Александров говорил, что полную ясность в цитологии он испытывал лишь в 1920-е годы, когда был студентом. В дальнейшем клетка становилась все более загадочной и непонятной, казалось даже, что она сама себя усложняет, чтобы остаться непознанной.

Сегодня наблюдается большой прорыв в области молекулярной цитологии. Безусловно, в будущем акцент сместится на цитологию биофизическую (и тогда вместо стихийных учений об энергетике жизни появится наконец научная парадигма). Сменится еще много поколений биологов, прежде чем люди достигнут понимания работы клетки от А до Я. И научатся управлять ею. Вопрос только: сохранится ли в том необходимость?

Под таким названием группа друзей, соратников и учеников замечательного человека и видного исследователя В.Я. Александрова издала посвященную ему книгу.

В книге собраны обширные цитаты из многих научных работ Александрова (краткий рассказ о некоторых его идеях помещен выше). Владимир Яковлевич был несомненным поэтом, а предметом его поэзии неизменно оставалась живая клетка – ей он оставался верен на протяжении всей жизни. Владимир Яковлевич был и несомненным бойцом: он был одним из инициаторов и соавторов знаменитого «Письма трехсот» в Президиум ЦК КПСС (осень 1955 года), которое сыграло серьезную роль в падении лысенковщины.

В годы перестройки Владимир Яковлевич много сил отдал написанию книги «Трудные годы советской биологии» – наш журнал печатал ее в сокращенном виде в конце 80-х, а в 1992 году она вышла отдельным изданием. Сборник, который мы здесь представляем, включает воспоминания друзей и соратников Владимира Яковлевича. Два из них мы публикуем ниже с некоторыми сокращениями.

Михаил Голубовский

Почти 150 лет назад, в 1858 году, Рудольф Вирхов провозгласил постулат – «каждая клетка – из клетки», или «omnis cellula ex cellula». Так возникло утвердившееся в науке понимание преемственности жизни на земле как эстафете клеточных поколений. Отсюда же следовал и другой принцип, чеканно выраженный Вирховы м: «Для всякого живого существа клетка является последним морфологическим элементом, из которого исходит всякая жизнедеятельность – и нормальная, и патологическая». Без этих положений невозможно представить себе современную биологию. И потому ясен интерес к любым событиям в области цитологии, науки о клетке.

Но как слабо еще изучена клетка, если почти каждые 7-10 лет открывается совершенно новая свсрхмолскулярная клеточная структура! Да и строение и функции тех структур и органелл, что уже давно открыты (например, хромосомы), остаются во многом неясными или дискуссионными. Живая клетка предстает как микрокосм, полный тайн. Именно такое ощущение передает нам выдающийся отечественный цитолог Владимир Яковлевич Александров, подытоживая свои 70-летние исследования в области клеточной биологии. Самые ясные и определенные представления о клетке, пишет ученый, возникли у него в 20-е годы, после лекций по цитологии на 1-м курсе университета. «Потом, в течение всей моей жизни, клетка для меня становилась все более загадочной и непонятной, а под конец стало казаться, будто клетка, по мерс ее изучения, сама себя усложняет, чтобы остаться непознанной».