Знание-сила, 2002 № 02 (896) - страница 14

Лечение закончилось успехом, но врачи не знают даже, была ли успешной сама операция. Прижились ли пересаженные стволовые клетки в сердце пациента? Ответа на это нет. «Следовало бы взять образчики ткани сердца, но состояние пациента таково, что мы не рискуем проделать это, чтобы не повредить ему», – признает один из участников операции Петер Вернет. «С другой стороны, – добавляет он, – возможно, чтобы вырастить новую ткань, нужна смесь самых разных клеток. Поэтому хорошо, что мы не стали отделять стволовые клетки от остальных».

Многое пока непонятно и с лечением печени с помощью стволовых клеток. Недавно в ее тончайших желчных протоках выявлены яйцевидные клетки, обладающие свойствами стволовых. При отмирании клеток печени они начинают быстро делиться. Чем сильнее повреждена печень, тем их больше. Они дифференцируются. Если же удастся излечить печень, количество этих клеток резко сокращается.

В последние годы велись опыты по излечению печени с помощью эмбриональных стволовых клеток. Так, немецкий биолог Ф. Фендрих разрушал печень крыс с помощью клеточного яда. Вводя им эмбриональные клетки, удавалось спасти многих животных. Недавно Фендрих начал опыты со «взрослыми» стволовыми клетками, изымая их из поджелудочной железы. Они тоже превращались в гепатоциты – клетки печени. Однако медики остерегают от чрезмерных надежд на новую терапию. Пройдет еще не один год, пока она войдет в практику.

Александр Грудинкин

Странно устроен человек. Почти все наши клетки неизменно обновляются. Лишь мозг, самый важный орган тела, обделен этой счастливой судьбой. С момента появления на свет число нейронов в нем неизменно убывает.

Мимоходом, по слабости душевной или случайности, мы теряем тысячи нервных клеток, и поправить убыль нельзя. Рюмка водки – и новая порция клеток сражена горячительным оружием. Удар головой по мячу, и еще одна команда нейронов в ауте. И ют все замены исчерпаны. Никто не выйдет на поле нашего мышления. Игроки слетают с него один за другим, унесенные ветром жизни. Остаются лишь Альцгеймер и Паркинсон, далее – запустение.

Эта неутешительная доктрина давно считалось непререкаемой. Известный испанский гистолог Сантьяго Рамон-и-Кахаль, нобелевский лауреат 1906 года, напрасно искал «новорожденные» нейроны в головном мозге человека – их не было. Казалось бы, точку в этих исследованиях поставил американский нейробиолог Паш ко Ракич в 1985 году. Изучив сотни образцов мозга обезьян, он категорично заявил: «В головном мозге ни одного взрослого животного не удалось найти хотя бы одной-единственной новой клетки, наделенной морфологическими особенностями нейрона».

Взрослым многое недоступно. Они перестают расти, их тело теряет гибкость, а мозг не пополняется новыми нервными клетками. Казалось бы, картина уныло ясна, но открытия последних четырех лет заставляют нас отчасти от нее отказаться.

Теперь мы знаем, что мозг взрослого человека постоянно пополняется новыми клетками.

Пути прохождения нервных импульсов в головном мозге человеке (1). Глаза «видят» змею (2). Слово «видят» поставлено в кавычки, потому что видят, на самом деле, обширные участки мезга – в первую очередь, зрительные зоны в затылочной части мозга (С), куда доставляются импульсы от глазных анализаторов. Образ змеи фиксируется мозгом (3). Сигнал тревоги поступает в специальные отделы мозга (В), и «знак» змеи становится доминирующим в сознании человека.

Все! Помощи ждать неоткуда. Мы обречены остаться с тем же набором нейронов, который Природа презентовала нам при рождении. Мы его порядком подрастеряли, не задумываясь о последствиях, да и чем вскоре будем думать, если так идиотски растрачиваем мозги?

Разумеется, ученые нашли объяснение, почему у ящериц и других примитивных созданий мозг всю жизнь прирастает нейронами, а мы этого прибытка лишены. Каждый наш нейрон со всеми его связями, материализующими опыт, неповторим. Для примера: крупный нейрон коры головного мозга может иметь десятки тысяч синапсов. Как перенести их на новую клетку?

Тем временем зоологи понемногу подтачивали прежнюю догму, оставляя человека на островке, окруженном бессчетными «примитивными животными». Так, в 1965 году Джозеф Олтмен и Гопал Д. Дас из Массачусетсского технологического института, используя маркирующие вещества, выяснили, что в головном мозге мышей все-таки появляются новые нейроны.