Есть такая интересная особенность: культуры очень часто усваивают новое в противостоянии. Противостояние оказывается формой диалога. Психологи знают такую категорию людей, которые осваивают новое через спор; сегодня они ожесточенно спорят с тобой, а завтра повторяют твои слова, как свои. Равно так же ведут себя общества и цивилизации. Скажем, Россия широко заимствует идеи, технологии, военные, политические, административные решения у тех противников, которые ее обгоняли, будь то Речь Посполитая, шведы, Германия или США, и это нормально. Вспомните, где и чему учились дети советской элиты. Они учились в спецшколах английскому языку и становились специалистами по международным отношениям и американской экономике. Еще один универсальный закон: ты активно впитываешь культуру, которой противостоишь.
В модернизирующихся традиционных обществах возникает конфликт: с одной стороны, нельзя не меняться, иначе окончательно проиграешь, растворишься и исчезнешь, с другой – меняться значит изменять себе самому. Этот конфликт порождает огромную агрессию и желание уничтожить источник изменений.
Перейдем к миру ислама, В мире мусульманском процессы модернизации начались даже позже, чем в православном мире. Сама модернизация в лидирующих странах исламского мира – Турции и Египте – начинается в тридцатых – сороковых годах XIX века (в России – с Петра). В Турции перелом связан с поражением в Первой мировой войне и неотделим от имени Кемаля Ататюрка.
В отличие от относительно однородного католически-протестантского мира, исламский мир включает в себя как страны с весьма утонченной культурой (Иран, Турция), так и крайне отсталые, задержавшиеся в историческом развитии общества, такие как Афганистан, Сомали. Для более развитых обществ, веками контактировавших с Европой, таких как Турция, Египет, доступен путь через секуляризацию. А вот уже Алжир по этому пути идет с огромными трудностями. Совсем недавно террористы уничтожали там тысячи людей, чтобы сломать секулярное государство и перевести его на путь фундаменталистского развития. Есть одна интересная тонкость. Кемаль Ататюрк, создавая новую Турцию, заложил в конструкцию интересный политический механизм. Идеология кемализма (которая называется лаицизм) хранится армией, и армия оказывается гарантом неизменности государственного курса. Традиционно армия в Турции – элита в обществе. Еще в османскую эпоху модернизаторы рождались именно в военной среде. Турецкая политическая модель такова: если в рамках нормального политического процесса через выборы к власти приходят традиционалисты, армия приходит и сбрасывает их. На время возникает военное правительство. Иными словами, народ свободен выбирать всех, кроме тех, кто противостоит доктрине секулярного общества. Похожая ситуация сложилась в Алжире и Египте – там военные элиты также являются гарантами секулярной модернизации.
Но если в Турции обращенность к Европе и курс на секулярное общество имеет широкую поддержку, то в такой стране, как Пакистан, вестернизованная военная элита, получившая образование в английских и американских училищах, оказывается один на один с нищим и возбужденным идеей борьбы за веру народом. Это связано с географическим положением. Пакистан расположен в глубине континента, между чуждой ему индийской цивилизацией и крайне отсталым Афганистаном. Там доживают остатки племенной жизни и военной демократии. Там бедность, низкая грамотность, слабая медицина и т.д. Для этих людей европейская модель жизни – вещь совершенно непереносимая. А есть в исламском мире и гораздо более отсталые страны.
Так вот процессы, о которых мы говорим, есть порождение трансформации исламского мира. Часть исламского мира прошла критическую точку и стала на путь динамики. Эти общества в противостояние Западу не затащишь. Другие – еще нет. И дело здесь не в богатстве. Скажем, выходец из Саудовской Аравии бен Ладен имеет огромные деньги. Дело в архаической ментальности. Еще в двадцатых годах минувшего века жители Аравии были нищими бедуинами. Но под ними обнаружилось море нефти, и на страну свалились огромные деньги, это же породило динамику развития.
