Знание-сила, 2001 № 09 (891) - страница 45

Говорят, там очень высокую роль в экономике играет государство. Да, это так. Но у них с государственным сектором связано 100 миллионов человек. Все остальные – это еще миллиард и 100 миллионов. У нас накануне реформ тоже к государственной промышленности было привязано 100 миллионов человек, но это было все экономически активное население. У нас было полное господство государства. В Китае при таком населении никогда не было полного господства государственной промышленности. Было огромное число крестьян, которые по колено в воле целыми днями работали на рисовых полях, и мелкие ремесленники, лавочники составляли значительную часть населения – всех их мы теперь называем малым бизнесом.

О. Бычкова: – Я где-то недавно видела такую цифру: американские инвестиции в китайскую экономику в двадцать с лишним раз превышают их инвестиции в экономику российскую. Американцы вкладывают средства в китайское государство?

Е. Ясин: – Вкладывают не американцы. У китайцев очень большая диаспора в Юго-Восточной Азии, примерно пятьдесят миллионов человек. Причем в тех странах, где они живут: Тайвань, Гонконг, Сингапур, Индонезия – это наиболее богатая и образованная часть населения, которая активно занимается бизнесом, и занимает важные экономические и политические позиции не только в Юго- Восточной Азии. Для Китая очень важно, что эти люди стали вкладывать в Китай. Начиная с какого-то момента они поверили Дэн Сяопину и начали возвращать капитал в страну – уже в качестве иностранных инвестиций сюда вернулись деньги, которые были вывезены из Китая тем или иным способом, либо накопленные этими зарубежными китайцами, либо это были капиталы, привлеченные этими зарубежными китайцами, как у нас говорят, которые выступали как операторы на финансовых рынках, привлекая инвестиции в Китай. Китай не просто в двадцать раз больше привлекает инвестиций, чем Россия; он по привлеченным инвестициям занимает второе место в мире после США. По-моему, два года назад он за один год привлек сорок три миллиарда долларов! Главным образом, это «китайские» вложения. Кроме того, в ряде государств это была осознанная политика экономической поддержки Китая. Мне рассказывали в Сингапуре, что господин Ли Куан Ю, бывший президент, очень влиятельный сегодня у себя на родине, как-то собрал всех предпринимателей Сингапура и сказал: все, договариваемся – 40 процентов всех инвестиций вкладывать в континентальный Китай.

У нас, к сожалению, нет такой диаспоры. Русские не так стремятся к богатству. В нашей эмиграции вы найдете профессоров, ученых, музыкантов. Предпринимателей с большими деньгами почему-то не так-то много. Мы можем говорить только о возврате вывезенных капиталов. Сейчас такой поворот намечается.

О. Бычкова: – Если вернуться в Россию – сейчас снова говорят, что нужно повышать роль государства в экономике. Имеется в виду что-то такое с китайским акцентом?

Е. Ясин: – Возможности у нас есть разные, есть и китайские, есть и европейские. Китай сегодня – в значительной степени страна, подконтрольная государству, которое прямо вмешивается даже в то, какие должны быть посевы, как собирать урожай и так далее.

О. Бычкова: – И расстреливают за экономические преступления.

Е. Ясин: – Да, бывает. Народ боится, живет в большом страхе. Это серьезное административное вмешательство через госсектор, контроль за значительной долей цен. Правда, несмотря на то, что им сейчас говорят, что Россия должна идти по китайскому пути, тем не менее они следом за Россией практически все цены либерализовали в последние годы. Так что у них тоже процесс либерализации идет.

Существенно то, как мы будем решать этот вопрос – восстановление административного контроля, который был потерян фактически в 1989- 1990 годах. Либо мы просто будем укреплять государство с точки зрения исполнения законов, то есть строить правовое государство, сила которою заключается в том, что оно отслеживает исполнение законов. Оно может проводить и структурную, и социальную политику, но главная его функция – следить за исполнением законов. Слабость российского государства связана не с тем, что оно мало вмешивается в экономику, а с тем, что оно пока не способно обеспечить исполнение наших же законов. У нас хороший гражданский кодекс, но мы не всегда его исполняем. Суды наши судят по-советски – остается самый справедливый суд, всегда с гарантированным исходом любого дела в пользу начальства. Это все есть, и это все – слабость государства.