Знание-сила, 1999 № 07-08 (865,866) - страница 33
Как приняли представителей новых кланов местные древнеберингоморцы? Думается, что хорошо. Иначе переселенцам едва ли удалось построить просторное жилише, тем более что строители, несомненно, нуждались в помощи. Но что произошло дальше? В Эквене есть масса свидетельств тесных связей между древнеберингоморцами, бирниркцами и пунукцами. И все-таки отношения между ними не всегда были безоблачными. В одном из эквенских погребений мы обнаружили останки человека, погибшего от раны, нанесенной стрелой пунукского типа. Что если и гибель молодых людей, о которых шла речь, была связана с межплеменным конфликтом?
Правда, весь наш исследовательский опыт свидетельствует скорее об обратном: в селениях морских зверобоев древней Арктики жили бок о бок люди, принадлежавшие к разным культурным традициям. Больше того, нам представляется, что толерантность древних обитателей чукотских побережий была одним из основных факторов их приспособления к суровым природным условиям. Но, как известно, нет правил без исключений, и в случае с нашим домом мы, возможно, имеем дело как раз с таким печальным исключением.
Здесь, вероятно, можно было бы поставить точку. Раскопки эквенского жилища не закончены, многое нам самим остается неясным. Но есть в наших исследованиях один аспект, важность которого уже сейчас не вызывает сомнений.
В науке не раз обращалось внимание на то. что выводы, полученные в ходе раскопок арктического неолита, можно распространить на один из самых древних периодов общечеловеческой истории. Климат на Чукотке в первом тысячелетии нашей эры оставался практически таким, каким был на большей части Северного полушария в ледниковый период, 15-20 тысяч лет назад, когда север Европы, Азии и Америки населяли верхнепалеолитические охотники на мамонтов. Охота на моржей и китов, как и охота на мамонтов, обеспечивая людей большим запасом продуктов, требовала от них коллективных усилий и была опасна. Общность, чрезвычайная похожесть основополагающих природных и социальных факторов обусловливала близость многих культурных традиций палеолитических охотников приледниковых районов планеты и неолитических зверобоев Берингова пролива. Но если палеолитическая традиция едва различима под напластованиями последующих эпох, то неолит Берингова пролива различим и известен очень хорошо. В этом отношении исследование эквенекого жилища представляет исключительно большой интерес.
Броши и подвески из моржового клыка – одни из самых характерных украшении древних эскимосов Берингова пролива
Духи-охранители эквенских жилиш. Ритуальная скульптура из дерева. Первое тысячелетие нашей эры
Сланцевые ножи в деревянных рукоятях Первое тысячелетие нашей эры
Исследователям палеолита известно, что охотники ледникового периода возводили жилиша из костей мамонта, отапливали и освещали дома жиром животных. Но какие конкретно строительные приемы могли использовать люди в палеолите? Где и как хранили жир, необходимый для отопления? Об этом строили догадки. Данные, полученные в ходе раскопок жилиша Н-18, дают ответ на эти вопросы.
Разнообразные бытовые предметы из этого жилища позволяют хорошо представить себе, какие вещи создавали люди в каменном веке из не дошедших до наших дней «мягких материалов» – меха, кожи, коры дерева. Очень интересен и сравнительный анализ каменных орудий, сделанных в ледниковый период и полторы-две тысячи лет назад. Обрабатывая камень, обитатели Эквена использовали, нарялу со сложными техниками, характерными для неолита, чрезвычайно архаичные приемы. Например, технику грубой оббивки крупными сколами. Формы эквенских изделий, выполненных в этой технике – рубил, молотков, грузил для сетей, – позволяют реконструировать не дошедшие до нас типы орудий труда, которые могли су шествовать пятнадцать-двадцать тысяч лет назад.
Находки в Эквенском поселении подтверждают гипотезу о том, что у охотников древнего каменного века, занятых коллективной, крайне рискованной охотой на больших и сильных животных, могли быть, наряду с крупными жилищами, и сравнительно небольшие, а значит, возможно, была и парная семья.
