Несмотря на суеверные страхи римлян, Гай продолжал работы по основанию колонии со свойственной ему энергией и деловитостью.
Тем временем в Риме дела сторонников Гракха ухудшились. Один из ближайших друзей Гая, сенатор Шульвий Флакк, отличавшийся резкостью и вспыльчивостью, публично оскорбил Сципиона Африканского. Вечером того же дня Сципион внезапно умер. Близкие покойного утверждали, что на его теле сохранились следы побоев. Был пущен слух, что в этой смерти виновен Фульвий. Кроме того, аристократ Луций Опимий, злейший враг Гая и яростный противник его реформ, выдвинул свою кандидатуру в консулы. Все это заставило Гая покинуть Африку и вернуться в столицу: он должен был заступиться за Фульвия и попытаться помешать избранию Опимия.
Вернувшись в Рим, Гай переселился с Палатинского холма, аристократического района города, в квартал, расположенный ниже форума и заселенный беднотой. Он хотел быть ближе к народу, большинство которого его по-прежнему любило и уважало. Гай намеревался выступить с новым законопроектом о предоставлении гражданских прав италикам. Услышав об этом, жители различных областей Италии стали сходиться в Рим, желая поддержать своего защитника. Гражданские права, которых добивался для них Гай, означали, что они смогут получать от госун дарства земельные наделы так же, как и римская беднота.
Это предложение Гая враги сумели использовать против него. Консул Гай Шанний выступил перед народом с речью, в которой грозил римлянам, что новые граждане (то есть италики) лишат их всех привилегий.
- Неужели вы думаете,- говорил он,- что, даровав италикам гражданские права, вы и впредь будете стоять здесь в народном собрании, как вы стоите теперь передо мной? Вы надеетесь, что и впредь будете занимать в цирках и в амфитеатрах, когда там показывают гладиаторские бои, те же места, что и сегодня? Неужели вы не понимаете, что эти люди заполнят весь город, а вам не останется ничего?
Римляне действительно стали опасаться за свои привилегии, и, используя их тревогу, Шанний внес предложение: не пускать в Рим италиков, а тех, которые уже прибыли в город, высылать за его пределы. Это нанесло сильный ущерб замыслам Гая. Ведь именно италики могли оказать ему наибольшую поддержку. Поэтому Гай вывесил объявление с протестом против действий консула и обещал помощь италикам, которых намеревались изгонять.
Как-то, проходя по улице. Гай услышал возглас знакомого ему италика, которого схватили ликторы консула. По виду ликторов Гай понял, что они не подчинятся его приказу, а попытка принудить их силой привела бы к преждевременному столкновению, которого Гай хотел избегнуть. Он не смог выполнить своего обещания защитить италиков. Гай чувствовал, что народ не склонен ни с кем делиться своими привилегиями и правами. Предложения Гракха лишь оттолкнули от него часть римской бедноты. Главный враг Гая, вождь оптиматов Опимий, был избран консулом. Однако Гай не падал духом. Он в третий раз выставил свою кандидатуру в трибуны, но на этот раз избран не был. Говорили, что большинство голосов снова было подано за него, но трибуны пошли на обман и исказили результаты подсчета.
Теперь богачи перешли в наступление: по их требованию был отменен ряд законов, и народ лишился многих прав и привилегий, добытых для него Гаем.
В Юнонию (колонию, основанную Гракхом) сенат послал комиссию, которая придирчиво проверяла прошлую деятельность Гая, ища любого предлога, для его обвинения. Почему же оптиматы так преследовали бывшего народного трибуна? Народ был недоволен, что его защитник не был избран вновь. Многие из сторонников Гая призывали его продолжать борьбу с богачами более решительными средствами. Говорят, Корнелия, мать Гая, думала так же: по ее поиказанию в Рим прибыла группа воинов, переодетых жнецами. В решительный момент они должны были выступить на стороне Гракха. Отношения между сторонниками Гая и аристократами чрезвычайно обострились: было ясно, что столкновение может произойти в любой момент. Так и случилось. Однажды, во время жертвоприношения, совершавшегося консулом, один из его ликторов, Квинт Антиллий, грубо крикнул нескольким друзьям Гая:
