Что можно было представить более позорного, чем это выступление католического ксендза, так постыдно посрамившего ту религиозную организацию, к которой он принадлежит. Много грехов лежит на душе и совести всемирной римско-католической организации, и народы, особенно Западной Европы, не только долго, но и всегда будут помнить тот гнет, то унижение, которые широкой рекой целые столетия лились из всесветной столицы, откуда поднимался над миром "зверь из бездны".
Но чем всегда могла щегольнуть римская курия, это тем, что ее легаты, ее представители всегда являлись перед лицом общественности вооруженные большими особенно специально-духовными знаниями: невежд истинные сыны и воспитанники Лойолы умели всегда держать на черной работе, вдали от яркого света... В ХХ-м веке обстоятельства меняются: ксендз Пранайтис в своей официальной одежде явил не только России, но и миру крайнее невежество, обскурантизм, ограниченность и непроходимую тупость.
Ведь, смотрите, он не просто {168} заурядный там какой-то. Он академик! Он профессор! Он эксперт, да еще по какому делу! И что же? Большего научного ничтожества нам не приходилось видеть. Стыдно было его слушать, стыдно было смотреть на эту топорную черную фигуру, как марионетка повторяющую единственно хорошо ему знакомое слово "нет". Все то, что он рассказал о Талмуде, все это так банально, скучно и ограниченно, что, право, зачем было звать сего ученого мужа, когда любой киевский семинарист знает в этом вопросе значительно больше. Не знать, как объяснить тексты Библии, самые простые, заурядные, - человеку, служащему мессы, - да ведь это несмываемый позор, ведь это пощечина всей католической церковной реакции, румянец от которой жаром будет пылать еще долгое-долгое время.
Каждый русский сектант, живущий в Киеве, на Лукьяновке или на Подоле, годится в маститые учителя этому патеру римского престола.
Возвести кровавый навет на целый народ и потом стоять два дня пнем, не уметь объяснить даже тех мест, на которые сам же он сослался в несчастной брошюрке, - да ведь это "отсутствие всякого присутствия", ведь это такое убожество, за которое становятся страшно.
Откуда он, этот Пранайтис?
Где же хваленая дисциплина католической церкви?
Как могли разрешить ему, этому новому чуду XX века, выйти в свет?
Ведь дошло до того, что, "в виду запамятования" господина эксперта, решили огласить часть экспертизы этого отныне знаменитого, представителя римской курии.
Вот это мне совершенно непонятно, как могли допустите такое оглашение.
Мне самому неоднократно приходилось выступать экспертом в судах по делам сектантским, и решительно нигде и никогда я не встречал такую практику, какая была применена в киевском окружном суде. Целыми днями приходилось выдерживать перекрестный допрос по сектантскому и связанным с ним вопросам, давать всевозможнейшие ответы, и никогда, нигде я не видел, чтобы кому-либо из экспертов напоминалась бы представленная им письменная экспертиза. Ведь эксперт не свидетель. Бывали {169} обратные случаи, когда просили возможно меньше цитировать книги, а все рассказывать своими словами, но о "запамятовании" знаний по своему предмету, по которому считаешься специалистом, никогда и нигде и вопроса не поднималось.
Насколько строго относятся суды к вопросу именно устного показания г.г. экспертов на суде, из моей практики мне известны такие случаи: защита просила разрешения ссылаться на труды одного из экспертов, присутствовавших на процессе. И что же? Суд отказал защите на том основании, что эксперт здесь присутствует, и стороны могут допросить его лично и сказанное им является как бы последним словом, последним мнением этого эксперта.
Экспертизы оглашались только в том случае, когда эксперт не явился, и, тогда, вместо него, иногда оглашалось его письменное мнение. Полагаю, что оглашение в виду запамятования части экспертизы, как это произошло с г. Пранайтисом, это совершенно исключительное явление, которое, несомненно, будет отмечено в практике процессов. Немощность патера Пранайтиса этим оглашением была подчеркнута еще более, еще разительнее.
