Их две - Екатерина и Ксения.
Екатерина старше, положительной, умней, находчивей...
Спокойно, ровно, приятным контральто, повествует она, полный ужаса, свой рассказ:
- Двенадцатого утром, часов около двенадцати, зашла я случайно к Чеберяковой... Постучалась... Она не сразу отворила... Встретила меня очень ласково.
- Вот, - кстати, будем пить чай, - и она пригласила меня в кухню.
"В кухне кипел самовар, посреди комнаты стояла ванна с мутной водой...
"- Зачем это ванна у вас?
"- Детей и мужа купать... - быстро ответила Чеберякова. {139} "- Мне показалось это странным, еще день, а мужа купать собирается; детей нет - а вода грязная. Я больше ничего у нее про ванну не спрашивала...
- А какая ванна, из чего она сделана? - спрашивает председатель.
- Ванна деревянная, - отвечает она, не думая и вместе с тем подтверждая показание других свидетелей.
"- Я заметила, как вошла, что трое мужчин перебежали из комнаты в комнату...
"Я спросила: кто это у тебя?
"- Это свои, хлопцы...
"Чеберякова уходила к ним и что-то говорила, выкрикивая более звучным голосом:
"- Чаю вам прислать, хлопцы?
"- За колбасой послать?..
"-Я ушла...
Что-то недоброе сейчас же шевельнулось в сердце Екатерины Дьяконовой, но она захлопоталась и за делами никому ничего не сказала и теперь забыла, не может вспомнить, что именно ей тогда показалось в это время...
- Вечером тринадцатого прибегает к нам Чеберякова, - рассказывает далее Екатерина Дьяконова. - Она была очень взволнована. Поговорили... Уходя, просит нас пойти к ней ночевать...
"- Зачем?..
"- Мне страшно одной...
"Мы пошли... Дети Чеберяковой были у бабушки. Мужа не было дома...
Улеглись спать с ней вместе на одной кровати... Я сняла ботинки... Нога опустилась, и я нечаянно дотронулась до мешка, стоявшего в ногах у кровати, и вдруг я ощутила там что-то упругое, холодное...
"Мне стало ужасно страшно...
"- Что это там?.. Кто это там стоит?..
"- Спи, спи, ничего там нет, это тебе так кажется...- И я в трепете вдруг сразу заснула.
"Я убеждена теперь, что это был труп Андрюши.. - заявляет Дьяконова.
- Утром, как только встала, я поскорей ушла домой...
"За день как-то забылось об ночном страхе, и вечером к {140} нам пришла опять Чеберякова и стала звать меня к себе ночевать. Мы пошли втроем: она, я и моя подруга...
"Мы взошли в кухню, и вдруг на всех нас напал такой ужас, такой страх, что мы сразу все втроем бросились бежать, оставив в квартире не погашенной лампу. Отчего мы бежали - я не знаю, но было так ужасно...
Первую весть об открытии трупа Ющинского приносит Дьяконовым Чеберякова.
- Когда я это узнала, - говорит Екатерина, - я подумала: это они убили его, это был труп - то, до чего я дотронулась тогда ночью. Но потом меня никто об этом не спрашивал, и я никому не говорила...
Что творилось в душе этой девушки?
Она догадывается обо многом. Живя в этом районе, все чаще и чаще наталкивается она на различные обстоятельства, которые еще ближе ставят ее к этому ужасному делу. И когда она рассказывает все здесь на суде, все понимают, что это серьезно, что нельзя сочинить то, что она говорит, что здесь правда жизни, правда ужасная, вошла вместе с ней в залу суда, как уже не раз входила она вместе с другими свидетелями, но теперь... теперь все чувствуют: наступила решительная минута...
- Я зашла в лавку к Адели Равич, и в разговоре случайно она сказала мне, что видела труп Ющинского в ковре в квартире Чеберяковой.
- Когда вы были 12, как был ковер?
- Ковер был закинут, край на край.
- Может быть, и еще что-либо вы знаете от Адели Равич? - язвит ее кто-то из обвинителей.
- Да, знаю, - спокойно говорит Екатерина Дьяконова. - Ботинки покупала я и видела, что на девочке Чеберяковой - падчерице - были надеты мужские ботинки... А когда я спросила у Чеберяковой: Чьи это ботинки... Она сказала мне - Жени... А это неверно: у Жени ботинки были на пуговицах, а эти на резинках... Это были ботинки Андрюши Ющинского... Это его ботинки... Я помню их...
Шелест проходит по залу.
Старшина присяжных просит председателя немедленно вызвать мать Ющинского, чтобы допросить ее по поводу ботинок. {141} Мать-то, мол, знает ботинки - проверить надо - врет она, или нет...
