— Саша, — в этот момент выглянула из калитки мама. — Давай не задерживайся, с отцом надо еще душевую кабину перевернуть. Он и сам справится, конечно, но ты подстрахуй. Ой, здравствуй, Светочка!
Мама не желала смириться с тем фактом, что мы развелись, и до сих пор лелеяла надежду на то, что все еще образуется.
— Здрасьте, тетя Лена, — бодро ответила моя бывшая. — Он уже идет.
— Разговаривайте-разговаривайте, — тут же сменила тон мама. — Митя и сам все сделает, как-никак спортсмен бывший!
И калитка закрылась.
Я ждал очередной колкости, но ее не последовало. Светка стояла, молчала, смотрела на меня и вертела в руках свой букетик цветов.
Самое забавное — мне тоже ей сказать толком было нечего. Поначалу, как только развелись, я столько всякого передумал, а сейчас… В голову ничего не приходит.
Нет, права Маринка. Мы с ней как-то у меня сидели, «мартишкой» баловались, и она тогда сказала, что встреча с бывшим — это как поход на кладбище. Стоишь над могильной плитой, думаешь о том, что не сделал, не сказал, не донес до человека, а изменить ничего нельзя. Все давно сгорело, превратилось в прах, ушло в землю, и ничего не осталось. А если даже и осталось, то применения этому не найдешь — человека-то уже нет.
Все так, все верно. И сейчас тому есть прямое подтверждение, оно стоит напротив меня.
Кстати — вот еще одно свинство этой ситуации. Ну почему мы с ней встретились именно сейчас, когда я лохматый, чумазый, в трениках и сланцах на босу ногу? Нет чтобы в городе, чтобы я в костюме дорогом был, и все такое. Ну как человек чтобы выглядел.
Чушь какая в голову лезет.
— Н-да, — наконец сказала она. — Ты не изменился. Разве что располнел. А так — все тот же. Никогда ты не умел в нужный момент найти правильные слова. Я уж не говорю о твоей патологической неспособности принимать мужские решения.
— Какой есть, — по возможности безразлично произнес я. — Другим не буду.
— В том и беда, — вздохнула Светка и повторила: — В том и беда.
— Не знаю, других во мне всё устраивает, — пошел я по-простому и банальному пути, то есть начал использовать обкатанные и проверенные поколениями мужчин фразы. — Это тебе все не так во мне было и не эдак.
— Смолин, вот какой же ты… — Светка, как видно, хотела поддержать нашу кинематографическую беседу не менее заштампованной фразой, но ей сделать этого не дали.
— Сашка! — донесся до меня чей-то голос, после мою шею обвили девичьи руки, а в щеку ткнулись мягкие губы. — Как же я соскучилась!
— Смолин? — удивленно подала голос Светка. — Это кто?
Кто, кто. Я и сам в первую минуту не понял, что происходит. Некому меня сейчас нежно лобызать, и скучать по мне тоже особо некому. Нет у меня ни с кем ничего такого. С Сашкой Вязьминой из операционного отдела нечто лирическое намечалось по весне, но потом это все сошло на «нет». Как ни крути, но служебные романы, пусть даже представителей разных банковских служб, к добру не приводят. Слухи, сплетни, советы, отдел по работе с персоналом… Короче, слишком много «нет» и чрезвычайно мало «да». В общем, переспали мы с ней пару раз, да тем и ограничились.
А уж о той девушке, которая меня сейчас обнимала, я даже и думать в этой связи никак не мог. Хотя бы потому, что она с пистолетом не расстается и характер имеет такой, что даже мне, ко всему привычному, не по себе становится. Маринка — и та поспокойней и поуравновешенней будет, чем эта рыжая бестия.
Но не воспользоваться данной ситуацией было бы грешно. Хоть бы даже для того, чтобы умыть Светку.
— Женька! — радостно заорал я, и даже приподнял невысокую и легонькую сотрудницу отдела «15-К» в воздух. — Приехала!
— За тобой! — восторженно ответила Мезенцева, сверкнула зелеными глазами и лихо поцеловала меня в нос. — Я же говорю — соскучилась ужас как! Вот вообще!
Самое забавное — не врет. Точно, за мной приехала. Понадобился я ей зачем-то. И не ей одной, вон у поворота знакомая до боли машина стоит. Не сомневаюсь, что в ней за рулем сидит еще один мой знакомый, тот самый, до которого я второй день дозвониться не могу.
— Ну не буду вам мешать, — чопорно сообщила Светка. — Рада была повидаться, Саша.
