Постепенно стало видно, что на дне каменного ящика лежит человеческое тело, замотанное в несколько слоёв потемневшего бинта, из-под которого шли тонкие металлические трубки, уходящие в пол.
Щёки Шабы порозовели, она смахнула с лица прядь выбившихся из-под шлема пшеничных волос, сняла стелс-накидку, и, вынув из рюкзака инструменты, стала аккуратно срезать бинты. Только внимательный наблюдатель уловил бы, как дрожат её пальцы.
-- До конца активации метаболических процессов осталось пять минут, -- внезапно произнёс механический голос сверху.
Шаба вздрогнула от неожиданности, замерла на некоторое время, но затем продолжила свое занятие.
-- Активация метаболических процессов завершена, пульс и давление в норме.
Раздалось тихое жужжание, и ложемент с телом, стал подниматься на уровень крышки саркофага.
Перед Шабой лежала абсолютно нагая стройная и прекрасная девушка. Следов бинта на коже почти не осталось: только несколько маленьких красных точек на руках и на теле показывали места соединения с аппаратурой жизнедеятельности. Черты спящей были так же утончённы, как и у взломщицы, но фигура более мускулистая и рельефная, хоть это и не портило гармоничных линий стройного тела. Скорее её можно было сравнить с грациозной пантерой, упругой, как сталь и сильной: плоский и плавный живот, стройные ноги, плавный изгиб изящной талии, упругая округлая грудь, напоминающая спелый сочный фруктовый плод, крепкая и длинная шея, тонкий волевой подбородок, губы, немного по-детски пухлые, но плотно сжатые, изогнутые дуги ресниц, острые росчерки бровей. И волосы, почти такие же густые, как у Шабы -- только цвета крыла ворона, с синеватым отливом, контрастирующие с почти абсолютно белой кожей. Лицо её было безмятежно.
Шаба наклонилась над ней, и провела языком по кончику соска её правой груди, затем поцеловала левую грудь, а потом припала к губам долгим и страстным поцелуем, так что было видно только её ритмично двигающийся затылок, с пышной гривой растрепавшихся лучисто-светлых волос, цвета пшеницы. Её правая рука скользнула на живот спящей девушки, а затем ниже, к промежности.
Наконец та издала приглушённый губами её гостьи, стон, и медленно подняв обнажённые белые руки, положила их ей на плечи.
-- Шаба, какой дивный сон мне снится, о боги ночи... -- слабым голосом, с лёгкой хрипотцой, произнесла пробудившаяся.
-- Это не сон, милая: это я... я с тобой... -- ответила Шаба, слегка задыхаясь от волнения, продолжая ласкать свою подругу...
-- О таком пробуждении можно было только мечтать, милая Шаб...
-- Анат, любимая, -- Шаба расслабленно вздохнула, -- я так скучала, я так волновалась за тебя... Я боялась, что тебя распылят на атомы... Я...
Она вдруг всхлипнула и закрыла лицо руками.
-- Ну, ну, успокойся моя девочка, всё в порядке, ты меня спасла, -- глаза Анат вдруг стали светиться неярким голубым светом.
Две девушки сидели друг напротив друга на откидных креслах, между аппаратурой: одна обнажённая, другая одетая, одна с волосами чёрными, как ночь, другая со светлой копной, растрепавшихся от эмоций, волос.
-- Ты...? -- Шаба подняла мокрое лицо.
-- Всё в порядке, меня не изнасиловали, -- с циничной усмешкой ответила Анат на незаданный вопрос, -- хотя подозреваю, что мою ДНК собирались использовать для каких-нибудь "позитивных" опытов. Я знала, что ты придёшь за мной.
Она положила Шабе руку на плечо. Жест получился немного покровительственный.
-- Они убили Баала, -- тихо проговорила Шаба.
Анат помрачнела, стиснув челюсти.
-- Тело осталось? -- спросила она сквозь сжатые зубы.
-- Я... я не знаю, -- девушка разрыдалась.
-- Мут и Йямму, -- сквозь слёзы произнесла она, -- они нас предали... а Мут... он... он убил его... позвал в свои чертоги, на совет... а потом...
-- Но ведь трупа никто не видел? -- прищурилась Анат.
-- Были свидетели -- много свидетелей, -- всхлипнув, сказала Шаба. Она совсем не напоминала ту, отважную и быструю, как призрак, которая буквально час назад, пробиралась по смертельно опасной территории.
