— С чем пришел? — спросил он, отбросив клинок.
— Дело срочное, ваше сиятельство.
— Говори!
— Слух пошел по Москве, что дескать на погосте одном мертвяки из могил выходят по ночам!
— Что за ерунда? — вскричал Дуглас. — Как смел ты меня этим беспокоить? Это сказки для старух!
— Нет, граф, — настаивал Ванька. — Не байки сие старушечьи. Много на Москве слухов ходит, а сии не просто так разнеслись. Я знаю.
— Говори толком! — приказал Дуглас.
— Про дело в доме Кантемира слыхал ли, ваше сиятельство?
— Что-то слышал.
— Так вот сие дело поручено со всем тщанием расследовать надворному советнику Волкову. И дело то сам граф Бирен разобрать велел!
— Бирен?
Дуглас понял, что Ванька пришел не напрасно. Коли здесь особы высокие замешаны, то дело выгодное может быть.
— И я разузнал, что людишки Волкова слухи про погост разнесли. И зачем сие? Смекаешь? Дак для того чтобы зевак от погоста отвадить.
— И мне что с того?
— Они ночью на погост сунутся. Чиновник сыскного ведомства! Чуешь что за дело, граф?
Дуглас согласился, что Каин прав. С того дела можно ждать навару доброго.
— Так что скажешь, барин?
— Ночью, если ты и прав и сунутся си люди на погост, мы им мешать не станем.
— Как скажешь, барин.
— Надо подумать про сие! Надо крепко подумать…
4
Москва. В доме Кантемира. Лекарь де Генин. Ночь.
Степан Андреевич Волков отправился в канцелярию. В доме у Кантемира он оставил доктора де Генина. Возвращаться к князю надворный советник уже не собирался. Пусть доктор занимается поиском колдовских чар, раз ему сие нравится.
А де Генин решил в ночное время понаблюдать за мертвым телом стряпухи.
Он обратился к старику Войку:
— Хочу посмотреть за телом нынешней ночью. Ведь хоронить стряпуху ранее, чем через три дня не станут?
— Не станут. Но нынче ночью опасно подле тела находиться, барин. Я закрою двери в подвал, где стоит домовина. И наложу печати тайные. Она оттуда нынче не выберется. В доме у князя все будет спокойно.
— Стало быть, ты считаешь, что она также станет вурдалаком?
— Станет! — уверенно заявил старик.
— А если нет?
Войку усмехнулся:
— Я много сих существ видал. Смолоду насмотрелся.
— Тогда я должен сие видеть!
— От какого христианину следует держать подалее, — сказал Войку. — Ибо кто знает, что сейчас спит внутри сего мертвого тела?
— Не стоит меня пугать мертвыми телами. Я изучил множество мертвых тел. Ибо для врача сие необходимо.
— Ты, барин, с темными силами играть желаешь?
— Нет. Я желаю познать истину, старик.
— Стало быть, останешься здесь? — спросил Войку.
— Останусь при теле. Рядом с тобой, старик.
Войку неохотно согласился.
— Быть, по-твоему. Но за двери нам выхода не будет, барин. Про сие помни. Как войдем, за нами закроют и печати наложат. И так до утра!
— Согласен!
— Смотри барин. Ты не стар еще и тебе есть чего терять! А я старик.
— Я готов.
— Но слова мои не дошли до тебя? Тебя сие не пугает?
— Мне от сего еще интереснее дело это.
— Никто не любит, когда любопытные нос суют в дела тайные, сударь.
— Все зависит от того, кто это. Люди или духи?
— Духи, суть существа потустороннего мира, который нами не познан. Мир поделен на свет и тьму. И ныне ты согласился окунуться именно во тьму.
— Я готов. Пути познания истины не бывают легкими.
— Но сие не есть истина. Сие тайны недоступные для человеков, барин.
— Сии тайны недоступны, пока их не раскрыли. Этим я и собираюсь ныне заняться, Войку. Ибо, как можно познать истину? Смотреть своими глазами.
— Но даже если тебе, барин, дадут все посмотреть, то дадут ли рассказать сие кому-либо? Вот вопрос.
— Вот и проверим.
— Я предупредил тебя, барин. И коли желание имеешь голову в пасть диавола сунуть, то сие твое дело.
Лекаря де Генина было трудно напугать. Страсть к непознанному была в нем сильнее даже страха смерти…
