Между прочим, информация, подтверждающая реалистичность фольклорных описаний свиста, в приведенных выше цитатах еще не исчерпана. Продолжим сопоставления. Ветром сносило трубы? То же утверждает и один из прозаических вариантов про действие соловьиного оружия: «С домов трубы попадали». Единичный мотив падения (от свиста) икон я уже упоминал, но теперь важно добавить, что в том былинном варианте, как и в описании грозы, он соседствует с сообщением об оконницах. Все явно взято «из жизни». Точно так же не отнести на счет одной лишь творческой фантазии мотив, выросший из мотива сотрясения зданий и ставший со временем довольно популярным: «Стары терема повалилися, новы терема пошаталися». В нем тоже воплощен горький опыт стихийных бедствий, причем не обязательно землетрясений — бури, сотрясавшие и прочные здания, порой до основания сносили ветхие дома.
А параллель к мотиву «разломало все связи железные» мне попалась в совсем уж неожиданном месте — среди рассказов очевидцев… Тунгусского взрыва 1908 года. Сравните: «Потом (после взрыва. — Ю.М.) оказалось, что многие стекла в окнах были выбиты, а у амбара переломило железную накладку для замка у двери». Никакого отношения к загадке XX века Соловей-разбойник, понятно, не имеет. Просто гибель Тунгусского метеорита породила мощную воздушную волну и сильное сотрясение почвы (по сути, та же модель «буря + землетрясение»), а поскольку ни об одном другом взрыве свидетельские показания, наверное, не собирались с такой тщательностью, в описаниях катастрофы на Подкаменной Тунгуске можно обнаружить аналоги очень многих мотивов, связанных со свистом Соловья. Очевидцы рассказывали о водяном вале, прошедшем по Ангаре, и пригнувшемся от урагана лесе, о сотрясении изб и падении в домах предметов, о разломанных рамах и треснувших печах, о покатившейся по столам посуде… Есть свидетельства и об эффектах, которые мы применительно к былине еще не рассматривали.
Даже в записанных полвека спустя воспоминаниях очевидцев полета и взрыва Тунгусского тела повторяется интересная деталь: «При полете гром был, потом бахало, кони упали на колени…», «…Были три взрыва: первый — сильный, два — как далекий гром. Кони упали на колени». Так же отреагировал, не забудем, и конь Ильи Муромца на свист Соловья-разбойника. Реалистичность фольклорного мотива в свете этих аналогий бесспорна. Но понять его, равно как и причину соответствующего поведения лошадей в действительности, оказывается не так-то просто.
Начнем с вопроса, который по инерции всего предыдущего анализа напрашивается раньше других. От чего конкретно падали кони тогда, летом 1908 года, — от напора воздуха или только от содрогания почвы? Обстоятельства как будто заставляют склониться ко второму объяснению, хотя для отдельных случаев не исключено и первое. Однако, по мере знакомства со схожими фактами, проходящими по ведомству метеоритики, начинаешь думать, что главное тут вообще не в каких-то механических воздействиях.
В этом плане дорогого стоит маленькое подстрочное примечание к одной статье, посвященной звукам при полете метеоритов в атмосфере. Вот оно: «В архивах СССР имеется немало сообщений о реакции домашних животных и птиц на полет болида и на последующие за ним обычные звуковые детонации; например, собаки поднимают лай, гуси начинают гоготать и взлетать, лошади падают на колени, волы останавливаются как вкопанные и т. п.». Никакой сбивающей с ног воздушной волны в таких ситуациях обычно нет. Эффекты сотрясения случаются; но заметьте, что другие животные, судя по цитате, при этом не падают, так что дело, видимо, не в колебании почвы самом по себе. У всех перечисленных реакций, включая лошадиную, есть лишь один общий знаменатель — испуг, специфически выражаемый каждым видом животных. Испуг, надо думать, в первую очередь от неожиданного, бьющего по нервам звука.
Это соображение позволяет нам уйти в разговоре от «астрономического» аспекта. Маловероятно, чтобы создатели сюжета о Соловье наблюдали падение лошадей на колени при пролете болида — очень уж редкое это явление, да и никаких следов его влияния на образ Соловья-разбойника нет. Жизненным материалом для эпизода с конем Ильи стали какие-то иные, более будничные ситуации. Какие — определить не берусь, но, может быть, это и не столь существенно. Во всяком случае, директор Музея коневодства Д. Я. Гуревич, к которому я обратился за консультацией по данному вопросу, уверено заявил, что дело здесь не во внешних воздействиях на животное, а в его элементарном спотыкании. Испуг только провоцирует это. В принципе любой неожиданный раздражитель, будь то громкий свист, пролет болида, сильный раскат грома или что-то еще, может заставить лошадь сделать резкое движение, споткнуться о неровности почвы и упасть на передние колени. Вернее, на запястные суставы, как любят поправлять профанов специалисты: коленей в строгом смысле передние ноги лошади не имеют.
