– Ты можешь упираться сколько угодно, – наконец изрек Саймон, – но скажи, почему ты стрелял в нас?
Человек взглянул на Саймона с нескрываемой враждебностью, ерзая на краешке жесткого табурета, который выбрал для него Хоппи. Одежда на нем была явно меньшего размера, ботинки обуты на голые ноги.
– Как тебя зовут? – терпеливо спрашивал Саймон.
Сверкнули красные бусинки глаз.
– Какого черта...
Остальной речи слышно не было, так как мистер Униатц с оглушительным треском опустил на его голову бутылку «Питера Доусона», которую он только что откупорил.
– Я заставлю его говорить правду, босс, – отважился он произнести. – Однажды в Бруклине мне пришлось задавать вопросы одному парню. Он говорил не переставая в течение двух часов, пока я держал спичку у его пяток.
– Видишь ли, братец, – объяснил Саймон, – Хоппи иногда тоскует по былым временам, и я просто не могу отказать ему в удовольствии.
Пленник нервно сжимал и разжимал свои кривые пальцы. Он провел рукой по штанине, чтобы обтереть вспотевшие ладони.
– Меня зовут Лейф Дженнет, – сказал он наконец. – Я стрелял в птицу. Вы никого не убьете, никому не причините зла, и я не собираюсь с вами разговаривать.
– Босс, – взмолился мистер Униатц, подогреваемый вдохновением шотландского виски, – у меня есть идея. Возьмем в машине плоскогубцы и подцепим ногти на его ногах...
– У нас есть время все испытать, – весело сказал Святой. – Сними с него ботинки.
Он встал и отошел к окну. Раздался пронзительный голос Хоппи:
– А ну давай снимай ботинки или получишь пинок под зад.
– Другой ботинок, – сказал Саймон, не поворачиваясь в их сторону. – Не этот ботинок, а другой.
– Какая разница, босс? Сработает одинаково.
– Я сказал, другой ботинок, Хоппи.
Он смотрел в окно на залитый солнцем пейзаж и ждал. Короткая борьба закончилась стоном побежденного.
– Готово, босс. С чего вы хотите начать?
Карина Лейс погасила сигарету и слегка вздохнула.
– Посмотри на его ногу и скажи, что ты видишь, – инструктировал Саймон.
– Ого, босс, да у него стригущий лишай, – воскликнул восхищенный Хоппи. – Откуда вам было это известно?
– Это следы от металлического кольца. – Саймон подошел к пленнику. – Ты был в группе осужденных преступников, которых приковывают друг к другу кандалами. Ты не можешь даже похвастаться парой носков, Лейф. Об этом говорят следы, оставшиеся на лодыжках.
– Попали в точку, – выпалил Дженнет. – Ну так что, я свой срок отбыл. А вам что за дело?
Саймон сделал шаг назад и осмотрел изуродованную лодыжку.
– Ты бежал, Лейф, – заметил он бесстрастным тоном. – Твоя жизнь была на волоске. Кто-то сбил с тебя кольцо кувалдой. Лодыжка до сих пор в черных подтеках. Конечно, если бы ты захотел поговорить с шерифом Хаскинсом, а не со мной, мы могли бы за ним послать.
Дженнет посмотрел налево, потом направо, как бы ища спасения. Глаза у него были налиты кровью. Минуту-другую он сидел прямо, лицо выражало открытую ненависть; затем откинулся назад и обхватил одно колено руками.
– Я хочу поговорить с вами, мистер.
– Великолепно. – Саймон закурил сигарету. – Кто тебя нанял, чтобы убить нас?
– Я не знаю.
Святой поднял брови:
– Хоппи...
– Я сказал вам, что не знаю. То есть я ничего о нем не знаю, кроме его имени... Джесс Роджерс.
Саймон услышал сзади скрип стула. Это напомнило ему вчерашний вечер, когда Карина Лейс пролила свое шампанское.
Он быстро обернулся. Она зажигала сигарету; руки у нее не дрожали. Она потянулась за спичками, лежавшими рядом с ней на стуле.
Саймон продолжил допрос, отметив про себя, что впервые его нервы дали осечку.
– Где живет этот тип?
– Не знаю.
– Думаю, ты не знаешь ничего, кроме его адреса.
– Видите ли, – заревел Дженнет, – я сказал, что буду говорить. И я разговариваю с вами. Я сбежал из лагеря под Олусти неделю назад. У моего друга там есть барка. Однажды я ему помог кое в чем, поэтому он помог мне. Он спрятал меня.
– Как его имя?
– Грек по имени Галлиполис. Этот Роджерс иногда заходил к нему поиграть в карты и прилип ко мне. В то утро он пришел рано. Или я должен был выполнить работу, или он отправил бы меня назад в лагерь. Раньше я никогда его не видел и ничего о нем не знаю.
