Когда приступы перестали сотрясать тело, Сергей с трудом поднялся на трясущиеся ноги, чувствуя, как последние силы оставляют его.
Подскочила Ада, взяла его под руку. Сергей что-то нечленораздельно промычал и навалился всем весом на мягкое плечо.
Когда Ада вела его через комнату к закрытой двери, Сергей отвернулся, чтобы не видеть ужасный стол. Свободной рукой Ада открыла дверь и втащила Сергея в спальню…
Колыхающиеся фестоны паутины свисали с низкого сводчатого потолка. Изъеденные временем кирпичные стены дышали гнилью и сыростью. Голубоватый свет сочился откуда-то сверху, падая на возвышение посреди склепа, где стоял полуразвалившийся гроб. Над водруженным у стены алтарем висело распятие. Помутневшими глазами Сергей не различал подробности, но не сомневался, что это то же самое издевательское распятие, страшная, похотливая пародия на Христа.
Ада подтащила и сбросила Сергея в гроб. Он больно ударился о доски плечом и бедром — заныл ушибленный на улице бок, — и замер, не в состоянии шевельнуться.
Стоя в двух шагах от него, Ада медленно стащила через голову платье. Под ним оказалась лишь короткая прозрачная комбинация. Падающий сзади мертвенный свет вычерчивал ее толстую фигуру. Сергей видел большие трясущиеся груди, жирные складки на животе и на месте талии…
Зловеще усмехаясь, Ада прошла, шлепая босыми ногами по каменному полу, в изголовье. Запрокинув голову, Сергей смотрел, как она, повернувшись к нему спиной, опустилась на колени перед алтарем и воздела руки.
— Я, Аделаида Розенкрейцер, взываю к Астароту, Велиалу и Бегемоту, — громко завыла она низким, монотонным голосом, в котором чувствовался определенный ритм, и в такт этому ритму стала покачиваться взад-вперед, отчего наплывала на жирную поясницу и опадала складка. — Я взываю к астральным силам и незыблемым элементалам! Помоги мне, богиня Луны, мертвенная Эпона, и муж твой, Черный Озирис! Я хочу соединиться с этим ничтожным и посвящаю эту связь Сатане! Тебе, Князь Тьмы, посвящаю я наш союз, и пусть разорвут его лишь всесильные руки Смерти! Да будет так!
Ада тяжело поднялась с колен и пошла вокруг гроба. Голубоватый свет разгорелся чуть ярче, облегая ее неуклюжую фигуру. На ходу Ада сорвала с себя комбинацию и, безобразная в своей наготе, направилась прямо к Сергею. Тяжело дыша, Сергей глядел, как колышутся большие груди, раскачиваются тяжелые бедра, трясется всеми складками ее туша. С похабными телодвижениями и жестами, с искривленными в ухмылке толстыми губами и горящими похотью глазами, Ад подошла к гробу и протянула короткие руки со скрюченными пальцами. Рыхлое, потное тело навалилось на Сергея, вжимая в гнилые доски, слюнявые губы впились в него, не давая дышать…
Сергей застонал и внезапно обрел способность двигаться. Неимоверным усилием он вывернулся из-под влажной туши и метнулся к полураскрытой двери. Хриплый звериный вой пригвоздил его к месту. Сергей обернулся.
Ада стояла в гробу на коленях и выла. Лицо исказила нечеловеческая гримаса, вставшие дыбом волосы извивались, как змеи. Протянутые к нему руки удлинялись на глазах…
Коротко вскрикнув, Сергей выскочил из спальни-склепа и остановился к стола, ослепленный ярким после полумрака электрическим светом. Позади снова раздался вой и слоновый топот Ады. Не оборачиваясь, Сергей пробежал несколько шагов и, прикрыв руками лицо, почти наугад выбросился в задернутое шторой окно.
Зазвенело разбитое стекло. Сергей несколько раз перекувырнулся через голову, задыхаясь от жгучего ветра, бросившегося в лицо, и, мягко ударившись ногами в кучу песка, завалился на бок. Мгновенно вскочив на ноги, Сергей поднял голову. В единственном освещенное окне на третьем этаже виднелся силуэт Ады с растрепанными волосами и протянутыми вперед руками. Лица отсюда не было видно.
— Будь ты проклят! — визжала Ада. — Будь ты проклят!..
