Удостоверившись, что костер не погаснет, едва она повернется к нему спиной, Элис собрала одежду, которую они с Гиббоном постирали в ручье. Подтащив седла поближе к огню, она разложила на них одежду, надеясь, что все просохнет до заката. По сравнению с одеждой Гиббона ее наряд был жалок – ветхое, изношенное тряпье. Шесть лет скитаний и ежедневная борьба за жизнь привели к тому, что она совершенно перестала заботиться о своем внешнем виде. «Не следует думать об этом и сейчас, – сказала себе Элис. – Главное, ты жива, и дети тоже живы. А все остальное не имеет значения».
Тут Гиббон уселся возле костра и достал из седельной сумки остатки провизии. Присев напротив него, Элис почувствовала ужасный голод – так, что даже живот свело. Ей хотелось тотчас же наброситься на еду, но она изо всех сил сдерживала себя, чтобы ее спутник не догадался, что она проголодалась. Втайне Элис боялась привыкнуть к такому изобилию, потому что это изобилие могло оказаться очень недолгим. Она помнила, как внезапно изменилась шесть лет назад ее когда-то спокойная и сытая жизнь.
Элис ела, стараясь не забывать о хороших манерах. Украдкой наблюдая за Гиббоном, она сама себе удивлялась – удивлялась своему отношению к этому человеку. После той ужасной ночи, когда Каллум избил ее и изнасиловал, при этом неустанно обзывая демоном и исчадием ада, Элис стала относиться к мужчинам так, как относятся к жестоким и безжалостным хищникам, то есть держалась от них как можно дальше. Неоднократные столкновения с Каллумом и его людьми лишь укрепили в ней враждебность по отношению ко всем представителям сильного пола, заставляли ее все дальше уходить в леса, от людей. За последние два года Элис ни разу не подходила близко к человеческому жилью, разве что глубокой ночью – и лишь затем, чтобы выкрасть что-то из еды, чтобы прокормить себя и детей, или из одежды, чтобы не дать им замерзнуть. Но в присутствии Гиббона она не испытывала того постоянного, гложущего душу страха, что неизменно вызывали в ней мужчины.
С Гиббоном и его кузенами она чувствовала себя в безопасности. Они приняли ее, сочли своей – и все это благодаря тому, за что прежде люди ее проклинали. И в то же время подобное отношение даже немного пугало. Слишком долго она никому не доверяла, ни от кого не зависела и не чувствовала себя в безопасности. Поэтому Элис не была уверена, что поступает разумно, полностью доверившись этим людям.
Но хуже всего было другое… Ей нравилось смотреть на него. Она едва начала испытывать интерес к молодым людям, когда в жизни ее случилось страшное. То, что сделал с ней Каллум, убедило ее в том, что от мужчин следует держаться подальше. Так она и поступала. Но вот сейчас что-то изменилось – в присутствии Гиббона она испытывала какое-то странное беспокойство. Впрочем, Элис догадывалась: этот человек интересен ей как мужчина. Наверное, точно такие же чувства испытывает женщина к тому мужчине, которого хотела бы видеть своим мужем. Все в нем вызывало в ней странное томление, и она знала: именно из-за этого ей надо бежать от него как от огня. Но все же она никуда не бежала, – напротив, сидела и таращилась на него, как влюбленная дурочка. «Только бы он ничего не заметил…» – думала Элис. Ей было ужасно стыдно из-за того, что она на него засматривалась.
Взглянув на сидевшую напротив него женщину, Гиббон с удовлетворением подумал о том, что сейчас она выглядит гораздо привлекательнее. И теперь, в свете костра, глаза ее снова сделались золотистыми. На рассвете же, до того, как они зашли в пещеру, ему казалось, что глаза у нее светло-карие. Но главное – она как следует вымылась, волосы ее, как и глаза, приобрели чудесный оттенок. Необычайно густые они ниспадали до самой талии, и в них обнаружились ярко-рыжие прядки – Гиббон только сейчас их заметил. А ее овальное личико с мелкими чертами казалось после купания еще более бледным. Из-за голода и пережитого горя черты лица заострились, но даже эта резкость черт не умаляла ее красоты. «Да она настоящая красавица», – подумал Гиббон. И тут же вздрогнул от этой мысли. Он подозревал, что хорошая сытная еда вернет ее худому телу женственную мягкость, но чувствовал, что даже и сейчас эта женщина кажется ему необыкновенно привлекательной. Он пытался убедить себя в том, что ничего подобного не чувствует, однако прекрасно понимал, что обманывает себя – его тело реагировало на Элис совершенно определенным образом, так что не было ни малейших сомнений в том, что он желал эту женщину.
