Навстречу гостю шагнул кряжистый мужик лет сорока. Был он невысок, не так широк в плечах как остальные, но зато упитан и одет лучше земляков. Да и вид имел солидный: подбородок чисто выбрит по городской моде, а шикарные сивые усы завиваются кольцами едва ли не до ушей. Судя по всему, именно он и был старшим.
- Здрав будь, господин военный, - сказал усач. - Я староста деревни, звать Поттон. По делу к нам в Холмовицы или проездом?
- Проездом, - отозвался Сигмон и спрыгнул в бурую пыль. - Найдется где переночевать?
- Отчего ж не найтись, - отозвался староста, щурясь на мундир гостя. - А кто вы сами будете, куда следуете?
- Сигмон Ла Тойя, курьер второго пехотного вентского полка, следую в Пасам с поручением, - отчеканил Сигмон, не упустив случая подчеркнуть, что находится на службе.
Староста моргнул, и почесал нос. Мужики за его спиной зашептались, - служивым людям было предписано оказывать всяческое содействие, - о том помнили все.
- Мне бы переночевать и дорогу узнать, - добавил Сигмон, понимая, что деревенские опасаются за своих коней. Гонец на службе вправе потребовать любого, - какого захочет.
- Будь моим гостем, господин военный, - сказал Поттон, довольно разглаживая усы. - Пройдемте в дом. Как раз Мариша на стол собирает. Солнышко садиться - ужинать пора.
* * *
Угощение пришлось как нельзя кстати. Стол был накрыт богато, словно здесь ждали гостей. Жареная курица с румяной корочкой, густой подливой, и посыпанная от души зеленью занимала почетное место в центре стола. Впрочем, и другой снеди хватало. Распаренная гречка, маринады, непременная капуста, длиннющая колбаса, пироги - все это исходило таким ароматным духом домашней еды, что оголодавший курьер едва не лишился чувств.
- Хорошо живете, - бросил он старосте.
- Не бедствуем, - согласился тот и предложил садиться за стол.
Первым делом отдали должное курочке. Потом добрались и до колбас и до маринадов. Сигмон ел с охотой, смакуя каждый кусок, - понимал, что не скоро еще доведется отведать такого угощения. Запивая еду крепким пивом, отдававшим медом, он поглядывал на старосту. Тот, приметив, что гость голоден, с разговорами не лез, и старался в еде не отставать. Его жена, длинная и тощая как жердь женщина со светлыми волосами, едва успевала подавать тарелки со снедью. Ей помогала дочка - симпатичная девица на выданье, с пшеничными косами и озорными синими глазами. Ими она постреливала в сторону Сигмона так, что тот порой давился пивом.
Один из таких взглядов перехватил староста, нахмурился, и велел оставить их с гостем наедине. Женщины ушли из горницы, но Сигмон успел поймать еще один взгляд синих глаз. Игривый такой взгляд, каким порой его одаряли барышни из Вента.
- Ну, стало быть, - сказал староста, наливая себе пива из большого глиняного кувшина. - В Пасам путь держите?
- Точно так, - откликнулся Сигмон, возвращаясь в реальный мир. - Решил срезать дорогу, да, похоже, заплутал.
- Отчего ж, - буркнул Поттон. - Верно все. Отсюда на юг три дня конному, потом свернуть у Сивого луга на запад, а там рукой подать до Пасама.
- Отрадно слышать, - кивнул курьер. - Этой дороги я не знаю, пришлось положиться на совет. Но за два дня пути я не встретил ни одной живой души и подумал, что заблудился.
- Бывает. Сейчас у нас работы много, в город редко кто ходит. Вот через седмицу, пожалуй, народу на дороге прибавиться. Хотя тут редко кто, кроме нас, деревенских, бродит. Там, на юге то, поживей будет. У Сивого Луга народу больше живет, но они к нам не суются. До Мерана им далеко, до Пасама много ближе. Нам же что так, что эдак. В самой середке мы, меж городами. Но от того не грустим, господин военный. Живем мы тихо, никого не трогаем, и рады когда нас не трогают.
Сигмон опустил глаза и уставился в кружку с пивом. Староста все бормотал, рассказывая про загадочный Сивый Луг, но курьеру не было до этого никакого дела. Все, что было нужно, он уже узнал и теперь вспоминал голубые глаза и пшеничные косы дочки Поттона. Погружаться в обсуждение дел деревенских он не хотел - даже из вежливости. Но, заметив, что староста внимательно его изучает, дожидаясь ответа, курьер кивнул.
