– Дело давнее, – обиженно пояснил Кузя, который явно хотел сообщить все сам. – Когда Андрей учился в школе, его мать Инга Львовна, весьма обеспеченная дама, вдова богатого ученого, директора НИИ, вышла замуж за Сенина Константина Петровича. Это был чистый мезальянс. Муж был намного моложе жены и до того, как официально занял место в ее спальне, служил в семье шофером. Костя – спортсмен, некогда штангист, сильный, красивый. А первый муж Инги был намного старше супруги. Ей двадцать, ему пятьдесят. Снова мезальянс. Брак продлился до кончины Владимира Андреевича Москвина. Некоторое время детей в семье не было. Потом Инга вдруг забеременела, и появился Андрюша. Через десять лет после рождения сына дама вновь оказалась в интересном положении, на свет появилась девочка. Не знаю, что шептали друг другу в уши местные сплетницы, но Москвин, похоже, не усомнился в своем отцовстве, он записал малышку, как и Андрея, на себя. Отцом двух детей богатый старик был недолго, он умер, Инга открыла сеть салонов красоты и кондитерскую, оказалась успешной бизнесвумен. Ее муж Москвин был директором оборонного НИИ, видно, получал большие деньги, и его родители были известными учеными. Вдова неприлично быстро обрела нового молодого мужа. Семейное счастье длилось не так уж долго. Когда дочке Лизе стукнуло восемь, мать решила поехать с ней в заповедник, чтобы показать девочке зубров. Автобус попал в аварию, в него въехал бензовоз, вспыхнул пожар. Никто из пассажиров не выжил, водитель погиб.
– Ужас! – поежилась я. – Остается только надеяться, что люди задохнулись в дыму до того, как до них добралось пламя.
– Это случилось накануне дня рождения Андрея, ему на следующий день исполнялось восемнадцать, – продолжал Кузя. – Спустя год после трагедии с маршруткой один селянин в лесу на заброшенной ферме нашел человеческие останки. Понятное дело, вызвали милицию. Местный Шерлок Холмс сразу решил: это останки Вари Гореловой, школьницы, которая пропала прошлым летом. Родители опознали вещи девочки, в импровизированной могиле обнаружили ее сумочку. А когда эксперт стал изучать яму, то нашел электронные часы, импортные, весьма популярные тогда у подростков. На ремешке с внутренней стороны была выжжена фамилия.
– Выжжена? – повторила я.
– Взяли иглу, нагрели ее на огне, стали водить по браслету с внутренней стороны, – объяснил Сеня, – пластик, из которого сделан ремешок, от соприкосновения с раскаленным кончиком оплавился, фамилия оказалась навеки в него впечатана, даже после долгого пребывания часов в земле отчетливо читалось: «Москвин Андрей». Парня нашли, вызвали в отделение. Следователь стал задавать ему вопросы.
Кузя постучал по клавиатуре ноутбука.
– Вот, послушай:
– Когда ты в последний раз видел Варю?
– В день моего рождения.
– Когда отмечал?
– Десятого июня.
– Это день, когда ты появился на свет. Я спросил: когда его отмечал?
– Десятого июня.
– Уверен?
– Конечно.
– Андрей, ты путаешь.
– Нет. У меня прекрасная память.
– Может, в тот год ты перенес празднование?
– День рождения – это день рождения. Можно праздновать Новый год в феврале? Нет! Тридцать первого декабря все шампанское пьют. Я родился десятого. Если соберу друзей пятнадцатого июня, это уже будет не днюха, а просто вечеринка.
– Но девятого июня погибли твоя мать и сестра.
– Да.
– А десятого ты созываешь гостей?
– Это что, запрещено?
– Нет, но странно веселиться, когда самые близкие люди находятся в морге. Вернемся к твоим именинам, – продолжал следователь. – Горелова присутствовала на празднике?
– Да.
– Когда Варя ушла?
– Не помню.
– Кто ее провожал?
– Не знаю.
– У девочки был близкий друг?
– Да.
– Кто?
– Я.
– И ты не знаешь, когда, с кем и куда она отравилась?
– Я не следил за гостями.
– Посмотри на фото. Что ты видишь?
– Часы!
– Чьи?
– Понятия не имею.
– На внутренней стороне ремешка твоя фамилия.
