А черному приливу и правда не видно было конца. Змеи все шил и шли и новые их скопища выползали из воды, вливались в ряды старых, изувеченных и задетых дробью, скользили в крови разодранных собратьев.
– Змеииии!!! – завизжал Лапников окончательно теряя самообладание. Очки сползли у него с носа и ткнулись стеклами в грязь. Ружье у него в руках еще раз выпалило и замолчало.
У Сергея уже самого мутилось в голове от грохота и смрада разодранных змей, он пошатывался и дробовик в руках его разогрелся, вот – вот заклинит, как вдруг змеиный поток иссяк.
Остатки змей идеальной линией выползли из воды и были истреблены яростным огнем. Больше из темных глубин никто не полз. В воздухе плавал пороховой дым и слегка размывал струи зеленоватого света. Выглядело все нереально и безумно, особенно это громадное кровавое пятно перед ними, покрытое временами еще шевелящимися обрубками длинных черных тел.
– Это сон… – Пробормотал Сергей тихо. – Это кошмар…
– Кошмар. – Согласился Щербинский. – Хватай камень!! Нет никого.
Сергей кинул тяжелое ружье в грязь, и оскальзываясь на ошметках змей побежал к камню. Краем глаза заметил, что ни журналист не селянин не стронулись с места, во все глаза наверное смотрят на него.
Подскользнувшись и чуть не упав горожанин подскочил к валуну, застыл в неуверенности. Вот он камень, из-за которого все беды. Лежит, только протяни руку, а на поверхности блистает змеиный знак, проклятие Черепихова. Камень из песчаника, некрепкий, схватить, да сильно садануть об булыжник под ногами. И разлетится знак, оборвется змеиное проклятье…
Сергей развернулся, посмотрел на спутников. Лапников стоял на месте, махал руками, а Щербинский уверенно направлялся к нему, все же решил помочь.
– Кидай! – Закричал зоотехник приближаясь. – Я прикрою если что.
Серега кивнул, вновь посмотрел на камень. Что-то напоминают его очертания. Он такой ноздреватый с выступами. Похож больше на клубок, на черный клубок.
Или на скорчившуюся в судорогах змею.
Пальцы не повиновались, рука была красная и распухшая, а на ладони виднелся ожог о горячий металл дробовика.
Серега кинул взгляд на Щербинского, тот был уже близко, и скрюченными руками вцепился в камень, схватил его, взмахом поднял над головой…
Земля под ним разверзлась.
Опора под ногами исчезла, камень вылетел из парализованных пальцев а он полетел вниз.
– Я ПАДАЙУУУУ!!! – заорал он дико, но горло перехватило и крик захлебнулся.
Он падал. Он несся вниз, в зияющую черноту и одновременно оставался на месте. Он видел как уносятся ввысь деревья, как расширяется пруд. Он летел в пустоте и это было больно.
Он видел Щербинского, он был все еще тут, но Сергей почему-то видел его только по частям, и он словно летел вдоль селянина, мог созерцать проносящиеся мимо необъятно длинные кирзовой ткани сапоги. А лицо осталось там наверху, изумленно пялилось на Сергея. Рот открылся словно пещера, а воздух по-прежнему несся мимо, и он висел в пустоте. А вокруг все менялось расширялось и сжималось вновь и воздух становился прозрачным.
Это было дико ощущения. Они были страшными, Он не знал что происходит, не знал что делать, он видел лишь землю, что далеко внизу неслась ему на встречу.
Вся невероятная гамма ощущений испытанная при этом выкристаллизовалась в единственную мысль, что возникла уже на подлет к земле.
– Мир становится больше. – Подумал Сергей, а затем был удар и смоляная непроглядная тьма.
Где я? – Возникла мысль.
Логично. – Отозвалось подсознание. – Обычно за таким следует вопрос. – Кто я?
А кто я?
А вот это тебе придется понимать самому.
Я упал?
В некотором роде да, ты упал на дно колодца эволюции.
Что значит этот бред? Мне кажется я где-то лежу.
Лежишь и скоро почувствуешь что на сырой холодной земле.
Пелена вокруг, как хочется пить… почему так темно?
Твои глаза…
Что с моими глазами?!
Твои глаза остались, ты можешь ими подвигать.
Да, чувствую, но почему я не ощущаю рук и ног? У меня странные ощущения.
Тут все понятно. Ты не чувствуешь рук и ног, потому что у тебя их нет.
Как нет?!
Тебе они больше не нужны, ты можешь передвигаться и без них. Ты чувствуешь как?
