Затем он прошел мимо ниши, экспонат в которой заставил его остановиться.
На постаменте лежало водное создание, но оно было не похоже на Нобента или на чудовище внизу. Это была обитательница морского царства. Ее кожа была бледно-зеленой, с переливчатой чешуей. Тяжелые ленты ее волос были темно-зелеными, как морские водоросли, а вдоль лодыжек и бедер росли острые плавники. Между пальцев рук и ног были перепонки, а на концах пальцев – обманчиво тонкие когти.
Лун подошел ближе. Сам того не желая, он испытывал восхищение. На морской обитательнице все еще были надеты украшения: жемчужный пояс и кольца на предплечьях в виде водяных змей из белого металла. Лун не видел раны, принесшей ей смерть, – скорее всего, она была на спине. Чем бы ее ни поддерживали в сохранности, выглядела она почти живой, и лишь едва различимый запах гниения и впалая, синюшная кожа вокруг закрытых глаз указывали на то, что она мертва. Лун никогда прежде не видел обитателей морей так близко. И он с большей радостью увидел бы эту женщину живой, плещущейся в волнах.
Он отвернулся и увидел Утеса, с отвращением смотревшего на нее.
– Я удивлен, что у него нет чучел земных обитателей, – сказал Лун. Ардан никак не мог даже притвориться, что ставит обитательницу вод в один ряд с тэтом, древесным пауком и другими хищниками.
Утес в последний раз мрачно взглянул на мертвую женщину.
– Их нет там, где остальные могут их увидеть.
Возможно, он был прав.
– Ты что-нибудь нашел?
– Семени здесь нет. – Утес стискивал зубы, словно ему с трудом удавалось подавить в себе желание зарычать.
– Его нет на выставке, – поправил Лун. Следующий шаг казался ему очевидным. Сложным, потенциально опасным, но очевидным. – Я скажу, что хочу увидеть Ардана, и притворюсь, будто знаю, где можно найти другие сокровища раксура.
Утес покачал головой.
– Лун…
Лун нетерпеливо объяснил:
– Если он поверит мне, то, возможно, я смогу осмотреться внутри…
– Лун, если он узнает, кто ты такой, то следующим в его коллекцию попадешь уже ты.
– Я это понимаю. – Луну с трудом удавалось не повысить голос. – Он не узнает. Я хорошо умею притворяться.
Утес, похоже, засомневался еще больше.
– Я видел, как хорошо ты умеешь притворяться, когда твои земные друзья превратили тебя в приманку для хищных птиц.
Вспоминать об этом было просто нечестно.
– Тогда все было по-другому. – Тогда все было совсем по-другому. Илейн хотела любым способом избавиться от Луна; и если бы он не оказался оборотнем, которого она могла оклеветать и выдать за Скверна, то она бы придумала что-нибудь другое. Предположительно, у Ардана не будет к нему подобных личных счетов. По крайней мере, в начале знакомства. – И у него нет яда для Сквернов.
– Ты не можешь быть в этом уверен.
– Ладно, тогда что ты предлагаешь?
Утесу не пришлось долго думать.
– Я сам скажу ему, что знаю, где найти сокровища.
– Ты не можешь. Верхние комнаты слишком маленькие, и ты не сможешь перевоплотиться. Ты застрянешь. – Очевидно, Утес возражал не против плана, а против того, что исполнять его будет Лун. Лун подавил в себе порыв обидеться, ведь не мог же Утес думать, что Лун предаст двор и встанет на сторону первого встречного земного чародея. И все же… – Ты что, мне не доверяешь? – Ладно, видимо, подавить этот порыв до конца у него не получилось.
Утес посмотрел на него испепеляющим взглядом.
– Нефрита заставила меня поклясться, что я позабочусь о тебе и не дам совершить что-нибудь безумное.
Лун уставился на него, чувствуя себя одновременно задетым и благодарным за проявленное беспокойство. Правда, было возможно, что Утес это просто выдумал, чтобы оправдать, почему рисковать должен он, а не Лун.
– Я не совершаю безумных поступков. Обо мне не нужно заботиться. И с каких это пор ты слушаешься Нефриту? Или вообще кого-либо?
– Я – консорт. Я слушаюсь королев. И тебе тоже стоит когда-нибудь начать.
Лун не мог себе представить, как у Утеса получилось сохранить невозмутимый вид, произнося это, но спорить он не собирался. Вместо этого Лун заметил:
– Кроме меня, никто не сможет это провернуть. – В Нефрите, какое бы обличье она ни приняла, воры, побывавшие в древе и видевшие резные изображения, сразу же признают раксура. Ни одному из воинов прежде не приходилось скрывать, кто они такие. Единственный земной обитатель, с которым они провели хоть немного времени, был Ниран, и он не считался. – Пойти должен либо ты, либо я, и ты пойти не можешь.
