– Украла? – теперь уже Лун уставился на него. – Что… как… Разве такое может случиться?
– Нам остается только надеяться, – едко вставил Поток. Дрейф захихикал.
Лун с вызовом посмотрел Потоку прямо в глаза.
– Тебя снова поколотить?
– Замолчите оба, – рявкнула Жемчужина. Она снова повернулась к Утесу. – Туман был помечен?
– Да. Он стал консортом королевы-дочери, когда был еще совсем юн. Прошло несколько циклов, и их отношения все не ладились. Выводок они еще не завели. – Утес пожал плечами. – По крайней мере, так говорили у нас. Я понятия не имею, правда ли это на самом деле или нет.
Крестец с возмущенным видом покачал головой.
– Это вообще есть в летописях?
Цветика застонала и потерла глаза.
– Я ничего подобного прежде не читала. И не сомневаюсь, что такое я бы запомнила.
Судя по разговорам, дело было серьезное. Похоже, никто не думал, что в Изумрудных Сумерках могли забыть о том происшествии. А Лун даже не знал, что они подразумевали под словом «украла». «Забрала его силой и унесла? Как Скверны похитили арборов?» Ему совсем не хотелось беспокоиться еще и об этом.
Нефрита нетерпеливо постучала когтями по полу.
– Как это произошло?
Утес сказал:
– Все случилось, когда Индиго была королевой-сестрой, а ее мать – Вишня – была еще жива. Индиго отправилась в Изумрудные Сумерки с визитом. Она увидела Тумана и просто… утащила его. Половина королев Пределов собрались, чтобы уладить это дело и предотвратить войну, и к тому моменту Индиго уговорила Тумана принять ее и отречься от его первой королевы. А уже остальные королевы уговорили Изумрудные Сумерки спустить им этот проступок. – Он развел руками. – Их союз оказался удачным. Индиго стала правящей королевой, двор переименовали в честь нее и Тумана, и они повели нас в новую колонию, когда эта начала угасать. Они произвели на свет восемь выводков. Но я не имею ни малейшего представления, как на ту историю смотрят в Изумрудных Сумерках.
Все молчали, переваривая сказанное. Бубенчик и Набат обменялись беспокойными взглядами. Крестец что-то сердито прорычал себе под нос.
Звон прокашлялся и осторожно сказал:
– Может быть, сейчас самое время вернуться к обсуждению того, что стоит переименовать двор?
Никто не обратил на него внимания. Нефрита спросила у Утеса:
– Если нам придется искать другую колонию, куда мы отправимся?
Выражение лица Утеса не обнадеживало.
– Если мы останемся в Пределах, то нам придется искать незанятую территорию и строить колонию самостоятельно. А это значит отсутствие крепкой крыши над головой на многие сезоны и никакой подготовленной земли для садов.
Цветика негромко сказала:
– Боюсь подумать, сколькие из раненых и пожилых не выживут в таких условиях.
Плечи Звона поникли, словно он содрогнулся при мысли об этом.
– За последние двадцать циклов мы перенесли слишком много болезней. Я знаю, что виной тому было влияние Сквернов на старую колонию, но если начнется очередная вспышка легочной хвори…
Лун мог хорошо себе это представить. Он повидал достаточно вымирающих земных лагерей и знал, что может произойти. Пожар, наводнение, плохой урожай или болезнь, которая заберет жизни слишком многих, и община уже не сможет оправиться. Маленькие поселения были уязвимы, особенно когда им приходилось переходить на другое место.
Утес не обратил внимания на их слова и просто продолжил:
– Если мы решим вернуться туда, откуда пришли, или двинемся к Периферии… Мне придется полететь на разведку и найти заброшенное место, где мы сможем поселиться.
– И надеяться, что ты найдешь его прежде, чем это древо рухнет нам на головы, – сказал Набат.
Жемчужина обратилась к Нефрите.
– Сначала попытаем счастья с Изумрудными Сумерками. Тебе все равно придется отправиться к ним и надеяться, что… Просто надеяться.
Нефрита кивнула. На этот раз она была полностью согласна с Жемчужиной.
– Хорошо.
Разговор перешел на то, кто полетит вместе с ней и кто должен составлять официальную делегацию. По всей видимости, для формального приветствия было нужно пять воинов, и все считали, что, включив в группу Утеса и Цветику, они покажут, насколько серьезно их дело. А еще Нефрита сказала, что так в Изумрудных Сумерках дважды подумают, прежде чем заупрямиться и отказать им в приеме. Проигнорировать праотца и престарелую арбору-наставницу было куда более серьезным нарушением этикета.
