Лицо Нильсона омрачилось подавленной злобой.
— Я сам хотел бы это знать, — желчно сказал он. — Скажите мне, ведь вы же сыщик!
Лицо Мораг Нильсон слегка раскраснелось от любовных утех. Она повернула голову набок, лежа на подушке, и с обожанием смотрела на красивое лицо Дерека Эмлота. Он же выглядел обеспокоенным.
— Что с тобой, Дерек? — нежно спросила она.
Эмлот нервно покусывал нижнюю губу.
— Я не совсем уверен, что это хорошая мысль — уйти от Дугласа.
Мораг улыбнулась, уютно прильнув к его теплому телу.
— А я не по-по-настоящему от него ушла. Просто решила его немного испугать. Если он поймет, что может меня потерять, — откажется от своей затеи.
Эмлота это совсем не убедило.
— Если бы ты оказалась права, — прошептал он. — Я все бы отдал за то, чтобы не дать этим ублюдкам из «Ландсберга» наложить лапу на разработки Дугласа.
— Не переживай, — успокоила его Мораг. И поцеловала в щеку. — Останешься на ночь? А дома скажешь, что срочно уехал куда-нибудь по делам.
Эмлот отрицательно помотал головой.
— Не сегодня. Сегодня день рождения Денизы. Я обещал сводить ее в ночной клуб.
Мораг отстранилась от него с недовольным лицом.
— Значит, я опять стала второй скрипкой.
Эмлот тяжело вздохнул.
— Послушай, мы уже не раз говорили об этом. И, вроде бы, приняли правила игры.
Но Мораг не собиралась успокаиваться.
— К черту правила, — сердито бросила она. — Быть может, я была бы не против играть вторую скрипку, если бы ты не всегда был дирижером. Порой мне кажется, что ты просто используешь меня, чтобы удержать Дугласа в «Каско».
Эмлот примирительно улыбнулся, перекатился по кровати и начал ласкать Мораг.
— Ты знаешь, что это неправда, — шептал он ей на ухо. — Знаешь, давай встретимся завтра.
Мораг отвернулась, чтобы он не увидел слезы, которые начали собираться в уголках глаз.
— Кажется, я всю свою распроклятую жизнь жду этого завтра, — горестно пробубнила она.
Джин Таггерт, кажется, тоже большую часть своей жизни провела в ожидании человека, которому полагалось быть частью ее мирка. На ее лице было печальное, почти покорное выражение, когда ее муж вошел в дом. Он ошибочно заключил, что это от того, что он не соизволил явиться на устроенный ею бернсовский ужин.
— Послушай, Джин, прости, я виноват, — начал он. — Но у меня правда выдался один из таких вечеров. Как, все же, прошел ужин?
Джин с трудом удержалась от слез.
— Тимми погиб, — произнесла она ровным, безучастным голосом. — Он выбежал на дорогу и попал под машину. Мы похоронили его в саду. Если не считать этого да того, что не было тебя, все прошло хорошо.
Таггерт проникся ее болью, и его лицо исказило страдание.
— Ах, Джин, мне очень жаль, — неловко промолвил он, зная, что этих слов недостаточно, но сознавая также пустоту, которая образовалась в их взаимном общении. Он стал на колени рядом с ее инвалидным креслом и прикоснулся губами к ее волосам. — Давай я отвезу тебя в спальню, — нежно промолвил он.
Доктор Эндрюс ждал Таггерта в его кабинете. Лицо его было омрачено скорбью.
— Хаттон? — догадался Таггерт, в чем ему помог инстинкт, развившийся за многие годы.
Эндрюс печально кивнул.
— Он умер сегодня ночью. Очевидно, в некоторых случаях возникают серьезные осложнения. Насколько я понял, в результате действия яда возникла острая почечная недостаточность. Трагический конец для такого блестящего человека. Мне очень жаль, Джим.
Таггерт смиренно вздохнул.
— Прими мои соболезнования, Стивен. Он был твоим другом.
Эндрю помотал головой.
— Это было очень давно. На самом деле у нас было не так много общего. Знаешь, ведь он был гомосексуалистом.
Таггерт спокойно воспринял это сообщение. Он и так об этом догадывался.
— Его ассистент, Карл Янг? — спросил он.
Эндрюс кивнул.
— Наверно, кто-то должен ему сказать.
— Джардайн сейчас у него, поехал посмотреть, насколько они продвинулись в реконструкции лиц. К сожалению, наверно, недостаточно далеко.
— Значит, дело топчется на месте? — посочувствовал Эндрюс. — Никаких новых ниточек? Возможна ли какая-нибудь связь между этой научной лабораторией и Дженет Гилмор?
Таггерт покачал головой.
