— Живет-то она все там же. Первый муж ей квартиру оставил. Очень порядочный человек. И чего они не поделили? Я его любила, как сына. Золотой человек, не то что второй зять. Актеришка! Я плакала, умоляла ее не выходить за него. С актером разве нормальную семью создашь? Они жен как перчатки меняют. Не послушалась. Свадьбу закатили на четыреста персон, три дня дым коромыслом, а чем все кончилось? Ну ладно, бог даст, все еще образуется. Нынешний ее кавалер производит очень положительное впечатление. Кстати, с ним-то Геленочка и уехала отдыхать. К его друзьям на дачу.
Я немного оживилась. Дача — не Сейшелы. С дачи всегда можно на денек в Москву смотаться.
— А где это, вы не знаете?
— Ох! Она говорила, да я запамятовала. По-моему, под Переславлем-Залесским.
Переславль — это уже хуже. Далековато, чтобы на денек мотаться.
— Может быть, там есть телефон? Гелена вам не говорила?
— Телефон у нее самой есть, мобильный. Запиши, если хочешь. Но, боюсь, толку не будет. Геленочка грозилась его отключить, чтобы отдыхать не мешали. А то, говорит, начнут с работы звонить: «Где взять то? Как сделать это?» — задергают, в общем.
Но я все же записала номер мобильного. И поспешила откланяться. Впрочем, «поспешила» звучит как насмешка. Церемония прощания заняла не меньше часа.
Домашний телефон Гелены не отвечал. По мобильному бездушный голос сообщил, что абонент временно недоступен. Я положила трубку и начала было раздеваться, чтобы принять душ, но застыла посреди комнаты, так и не стянув майку. А ведь вчера, когда я высунув язык корпела над макетом, был еще один звонок. И тоже от бывшей одноклассницы. От Надьки Денисовой. Она позвонила около трех часов дня и спросила, буду ли я вечером дома и не жду ли гостей. Мне было не до разговоров, поэтому я лаконично ответила «да» на первый вопрос и «нет» — на второй, даже не полюбопытствовав, зачем ей эти сведения. И почему она вдруг прорезалась после нескольких лет молчания. Надежда, видно, поняла, что я не расположена к светской беседе, и торопливо спросила, нельзя ли ей ко мне зайти. Я надеялась закончить работу часам к восьми, поэтому ответила утвердительно, предупредив, что до восьми буду занята. Она сказала, что в любом случае собиралась нагрянуть не раньше девяти-десяти, и поинтересовалась, до какого часа я принимаю визитеров. «До четырех утра», — ответила я, добавила: «Приходи» — и собралась повесить трубку, но Надежда еще успела сказать:
— Если получится. Ты специально не жди.
Я и не ждала. Честно говоря, я тут же забыла о звонке. Настолько забыла, что и после утреннего звонка Гели у меня в памяти ничего не шевельнулось. А ведь совпадение было удивительным. С промежутком в несколько часов я понадобилась двум бывшим одноклассницам — подруге детства и старой врагине, с которыми до вчерашнего вечера не общалась минимум года два. Обе пожелали срочно меня видеть, но ни одна на встречу не явилась. Так, может, Надька в курсе, что происходит?
Я выдернула ящик стола, вывалила содержимое на кровать и закопалась в нем, выискивая «консервную» записную книжку. Туда я периодически вносила номера телефонов, которые еще могли пригодиться, но с обладателями коих я по разным причинам перестала регулярно общаться. В «действующей» записной книжке для них просто не хватало места.
Ага, вот она! И телефон Надежды здесь. Только бы она оказалась дома!
Гудки, гудки… Ну конечно! Станет мать троих детей торчать летом в Москве! Стоп, но она же собиралась вчера ко мне! Значит, была в Москве…
— Алло?
— Надежда? Господи, ну наконец-то!
— Варька, ты? Слушай, я уже дверь за собой закрыла, из-за тебя пришлось возвращаться. Дурная примета, между прочим. У тебя горит? А то я должна Павлушку в поликлинику вести.
— Что с ним?
— Да ничего особенного. Скоро в школу, нужно справки собирать.
— Нет, у меня не горит, только ответь, пожалуйста, на один вопрос: зачем ты вчера собиралась зайти? Просто повидаться или по делу?
— Зайти? Куда зайти?
— Ко мне, ясное дело! Черт! Ты хочешь сказать, что не звонила?
— Тебе? Нет. Меня вчера и в Москве-то не было. Мы с Павлушкой только час назад приехали с дачи.
