Дома в Фуджи Хайтс наблюдение за золотыми рыбками превратилось в принудительное времяпрепровождение. Канчо, в смысле настоящий Канчо, был прав: золотые рыбки не плавают задом — но они плавают туда-сюда чертовски много. Иногда они касаются плавниками, но не выносят столкновений. Они плавают так, словно вот-вот столкнутся, но этого никогда не происходит. Люди же, с другой стороны, часто хотят «показать», что не хотят столкновения, оставляя больше чем необходимо места для того, кто движется в их направлении. Чрезмерная реакция настолько же плоха, насколько и недостаточная — она нарушает естественную природу конфликта, разрывая вашу связь с противником, внося «мысль» туда, где вы должны руководствоваться инстинктом.
Тессю утверждал, что достиг полного просветления, когда его «не-разум» или инстинкт, а не интеллект, занял ведущую роль в его искусстве владения мечом и в жизни. Отличный урок преподал ему не воин, а успешный делец, сказавший ему: «Купцы никогда не должны страшиться или заботиться о победе или поражении, прибыли или убытке. Если человек думает только о том, как заработать деньги, его сердце бьется в предвкушении; если он боится получить взбучку, он сожмется и съежится. Пока беспокоишься о подобном, ничего не получится достигнуть. Лучшее средство для человека держать свое сердце чистым, встречать лицом предстоящую работу и действовать неустрашимо.»
Даррен обеспечил нас современной интерпретацией на эту тему: «Я в целом действую в уверенности, что меня ударят и потом удивляюсь, когда это не происходит. Быть слишком озабоченным тем, что тебя могут ударить — ошибочное состояние разума.»
Иногда то, что было сказано, доходило позднее, чем было услышано, причем в ситуациях, не связанных с высказыванием. В других случаях событие и некоторые слова совпадали и урок был принят.
Самое большое отличие от уроков западного типа было в целевом занятии, где вы занимаетесь чем-то одним сверх меры. Сейчас мне кажется, что именно целевые занятия действительно изменили нас. Они использовали боль и освобождение от нее, чтобы выгравировать предмет изучения глубоко в нашем мозгу, так чтобы вы никогда не смогли его действительно позабыть. Боль улучшает запоминаемость материала, позволяя вам снова пережить его в деталях. В западной системе урок всего лишь информация; в Японии — это опыт.
— Было больше 400, — сказал Маленький Ник.
— Может быть, — сказал Бешеный Пес (в конце концов, чем больше их было, тем лучше для всех), — но я сделал 350.
— Было 328, — сказал Уилл, стараясь разглядеть сзади за своим плечом голое мясо посреди спины.
— Неа! Было больше, — послышались голоса. Должно было быть больше того.
Мы только что закончили занятие с Чино-сенсеем «600 падений назад». Когда Крис, Толстый Фрэнк и я начали заниматься айкидо, мы не могли сделать и одного.
Падения назад были просто падениями назад на попу и затем на спину. Как только твой зад касается пола, ты подбрасываешь ноги вверх и это уменьшает силу удара. Но некоторая часть инерции должна быть сохранена для того, чтобы с ее помощью можно было подняться одним равномерным движением. Подъем требует подтянуть ноги к ягодицам в тот момент, когда ты пружинишь в стоячее положение. Размахивание руками делает отпружинивание проще. Быстрые падения назад очень утомительны.
За последние несколько месяцев я дошел до сотни падений и думал, что это мой абсолютный предел.
Чино стал считать и мы начали выполнять: «ичи, ни, сан, ши, го, року, шичи, хачи, кю, дзю». Он дошел до десяти и продолжил считать сначала. Я тайком покосился на часы. Еще сорок минут.
Через десять минут люди начали уставать. Полицейские стали ободрительно покрикивать друг на друга: «Ёши», «Файто.»*
У Сакума, как я видел, появилось кровавое пятно на спине его доги. Эта часть и зад больше всего стирались в кровь от постоянных падений на спину.
«Файто.»
Прямой перевод общепринятого слова ободрения «гамбатте» — продолжай драться. Англоязычная альтернатива стала предпочтительнее в японском спорте, чем оригинальный вариант гамбатте. Но в заимствованном виде слово произносилось «
