– Т-ты! Там мои…
Яблоко меча[24] жестко опустилось на его затылок, и Степан снова ткнулся лицом в грязь.
– Ты еще отомстишь за них, дядька Степан, – приговаривал Тимоха, взваливая на Бурку бесчувственное тело его хозяина. – Надо люд в Козельске предупредить. А опосля вместе воздадим супостатам сторицей!
Вскочив на своего коня, ратник рванул с места в галоп, уводя в поводу Бурку, который даже не успел удивиться – с чего это вдруг хозяин оказался у него на спине в странном положении – на животе, а руки с ногами под подпругой ремнем перехвачены.
Кони удалялись. А вслед за ними черными клубами стелился дым от горящего хутора, сослуживший беглецам хорошую службу, прикрыв их от взглядов воинов в длиннополых доспехах, ликовавших по поводу своей легкой и страшной победы.
Крепки и высоки козельские стены, сложенные из стволов вековых деревьев. Сработаны добротно, на века, в три бревна, каждое бревно в два обхвата, поверху полати[25], над полатями – двускатная крыша в два тёса от непогоды, но пуще – от стрел, летящих навесом. На такой стене и ратникам в бою есть где развернуться и даже всаднику проехать можно, ежели кому блажь такая в голову придет. Сплошной деревянный тын[26] защищает воинов от вражеских стрел. Посредине каждой стены и по углам – сторожевые башни с бойницами. На каждой стене по два-три крепостных самострела[27] ощетинились жалами больших стрел – болтов – с наконечниками впятеро тяжелее обычных. Всех трудов воину только подбежать да тетиву взвести – и готов непрошеному гостю смертельный гостинец. Такая стрела, пущенная умелой рукой, прошибает насквозь всадника вместе с конем и еще наполовину своей длины в землю уходит.
Под стенами – глубокий ров. Через ров перекинут тяжелый подъемный мост на цепях, которые накрути на ворот, стоящий внутри крепости – и станет поднятый мост лишним щитом для мощных дубовых ворот, которые сейчас открыты нараспашку. Однако у железного ворота, поднимающего мост и одновременно запирающего ворота, постоянно дежурят оружные отроки[28] из детинца – мало ли что? Беда из Степи приходит всегда неожиданно…
Хорошо защищен град Козельск – да оно и понятно. Выстроенная на границе с Диким Полем крепость, охраняющая торговый путь, по которому и в мирное, и в военное время в обе стороны идут караваны с товарами, не может быть иной. Так говорилось половцам, с которыми до поры в мире были, когда те вопрошали – не от нас ли обороняться собираетесь? На самом же деле не для охраны торгового тракта и не для обороны купцов от половецких шаек строили эдакую твердыню.
Козельск – русский щит от Дикого Поля, который еще Степью порой называют. Случись серьезный набег – первый удар примет на себя город Козельск. Оттого и детинец внутри города велик, поболе чем в той же Рязани. И каждый житель города с малолетства к воинскому делу приучен. Не с мечом – так с луком, копьем или с самострелом искусен. Даже старый дед Евсей, который уж забыл давно, сколько весен на свете прожил, – и тот засапожный нож за три сажени[29] в яблоко всадить может.
Да только говорят, нынче набег другим путем пошел. Гуляет по Руси горе невиданное – степная Орда, сметая все на пути своем. В Козельске же не то что верных вестей – слухов, и тех не дождешься. Потому как часто некому те слухи принести. Не щадит Орда на своем пути никого, кто меч против них поднял. А нынче вся Русь и есть тот меч, который Орда грызет неистово железной пастью. И серьезные щербины уже на том мече, того и гляди – переломится.
Но пока все тихо в приграничном городе-крепости. Жизнь идет своим чередом. Стучат в кузницах кузнецы, бабы вон за водой направились с коромыслами, детишки босоногие из стылой грязи куличи лепят, воевода на коне проехал, спешился, домой к себе пошел. Не в броне[30] воевода, только с мечом у пояса. Но на то ж он и воевода, чтобы с мечом ходить, звание обязывает. А что не в броне – то хорошо. Стало быть, ничего подозрительного на пять верст в округе не видят на башнях дозорные. Тихое утро.
Видный светловолосый молодец в потертом тулупчике вышел из кузницы, внимательно рассматривая новый охотничий нож. Знатный нож, ничего не скажешь. Кузнец Иван других и не делает. За такой не жалко бобровой шкурки отдать.
