Минула вторая ночь, тоже безлунная, но без моросящего дождя.
Запас воды на кучевых складах иссяк, и новое поступление ожидалось только через неделю.
Впрочем, скопившейся в кронах дождевой влаги и так хватало с достатком.
Ветер тоже не скромничал.
Но я дотащился, добрел, доковылял.
И ранним-ранним утром наконец-то вышел на окраину Садограда.
Особой рекогносцировки не потребовалось.
Я сразу признал Кронино, почти скрытое плотным, но рваным туманом.
Поправил насыщенную влагой куртку.
Сейчас бы принять горячий душ…
Поддернул брюки, отяжелевшие от налипшей глины.
Уговорить пузырь водки…
Оформил в бантик развязавшийся шнурок.
Залезть под одеяло к готовой на все доцентше…
Пролетавшая мимо ранняя птаха совершила высший пилотаж и наделала мне на макушку – пусть чуть-чуть, но до чего же липко и пахуче!
– Отыщу в определителе птиц, – сказал я вслед. – И, если ты гадина съедобная, зажарю во фритюре.
Сорвал с осины пучок листьев.
– А если гадина ты певчая, то навсегда запакую в клетку.
Утерся, как мог, и наконец толком огляделся.
Вышел почти к заранее намеченному штурмовому рубежу.
Справа – коттедж директора ветеринарного института (жена, трое детей, последний – естественно, мальчик – родился полгода назад).
Хозяин коллекционирует марки на тему «Флора».
Пока не замечен, не привлечен, не уличен.
Слева – коттедж доцентши: согласно характеристике в досье, – зловредной мымры, возглавляющей лабораторию анализа влияния компьютерных игр на сознание подростков.
Одиночно проживающая, и к тому же аллергик.
Идеальный объект для проявления внедренческого мастерства.
Прежде чем кидаться в научный омут, как всегда, решил мысленно побеседовать с шефом.
Затаился в кустах и, не обращая внимания на капель, попадающую за шиворот, – майку с колобком хоть выжимай, трусы тем более – сосредоточился на вызывании Алексея Николаевича Яранцева.
Представил стол, кресло и то, что в нем должно пребывать.
Швыркающий нос.
Морщины, неопровержимые улики трудной карьеры.
Глаза…
Еще усилие.
Глаза…
Дальнозоркие генеральские очи никак не желали материализоваться, ну ни в какую.
Наверное, из-за сырости атмосферы.
Пришлось вести диалог с шефом, лишенным органов зрения.
Впрочем, Алексей Николаевич все равно зрил в корень, и даже глубже.
– Слопал сгущенку?
– Так точно.
– Шоколад умял?
– Не сомневайтесь.
– Минералку вылакал?
– Разумеется.
– А зачем яблоки выкинул?
– У меня и без них гемоглобин зашкаливает.
– Хреноглобин… Зачем вызвал-то, умник?
– Да вот хотел варианты обсудить.
– Хреноглобин, – повторил шеф невпопад. – Чистый хреноглобин.
– Алексей Николаевич, я прикидываю три коттеджных варианта.
– Маловато.
– Пока сойдет.
– Хреноглобин…
Призрачного генерала немного клинило на умных словах.
– Значит, Алексей Николаевич, меня могут просто-напросто не пустить в коттедж. Вдруг характер ученой хозяйки окажется слишком вредным…
– Да, от высоколобковых неизвестно чего ждать.
Призрачный шеф чуть ошибся в грамматике.
– Денис, ученые женщины, как и дрессированные пантеры, требуют весьма деликатного обращения и не терпят, когда их принуждают к доносительству, стукачеству и предательству демократических идеалов.
Дав генералу высказаться по максимуму, я продолжил о вариантах.
– Второй – литературно-киношный…
– С бездыханным и максимально изуродованным телом.
Призрачный генерал отличался особой проницательностью в сравнении с реальным.
– Ну, и меня хватают как убийцу, извращенца и доцентоненавистника.
– А третий?
Деловитость в постановке вопросов объединяла обоих начальников, призрачного и реального.
Но до реального было, как до луны.
Пришлось обходиться виртуальным.
