– Он красив? – полюбопытствовала Хиннга.
– О, женщины! Вы готовы все простить за смазливую мордашку, – добродушно рассмеялся Эйген. – Не особенно. Лицо как лицо. Только яркие волосы делают его облик памятным.
Самому хан’анху больше всего запомнились доспехи униэн: кираса, инкрустированная малахитом и серебром, мельчайшего плетения кольчуга, идеально подогнанные пластинчатые наплечники. И, разумеется, не забыть его знаменитое Крыло. Свой великолепный меч Рыжий небрежно положил на правое плечо. Полированное лезвие блестело, как зеркало, отбрасывая яркие блики на небритую щеку униэн.
«Неужели ты считаешь, что мы примем ваши условия? – спросил он тогда. – За кого ты меня принимаешь? За одного из твоих дэй’о? Таких, как ты, хан’анх, я убивал, убиваю и буду убивать».
Эта ухмылка во весь его немалый рот еще долго снилась Эйгену в кошмарах. Потому что в тот миг Верховный Вигил посчитал слова княжича униэн похвальбой и бравадой, а оказалось, что Мэй умеет и может побеждать. Лойсов вышкварок! Порой Эйген чуть ли не наяву грезил о том, чтобы сойтись с ним в поединке. Даже если результат непредсказуем. Не имеет значения, кто победит – униэн или дэй’ном, но это угнетающее противостояние закончится с гибелью одного их них.
– Ты красивее всех, мой господин, – пропела наложница, жадно припадая к губам хозяина, лишний раз выказывая преданность и любовь.
Эйген предпочитал верить собственным глазам и отражению в зеркале, а не льстивым словам женщины. К сожалению, согласно воинскому канону ему приходилось стричь волосы чуть выше плеч и собирать их в маленький хвостик на затылке, но зато лицо хан’анха отличалось правильностью и соразмерностью черт. Разве только подбородок воинственно выступал вперед, придавая Эйгену слишком суровый вид. Подкачал только цвет глаз – желтоватый, как у дикого лесного кота. Красивыми у дэй’ном считались голубые глаза.
– Неужели ты так расстроен? – удивилась женщина. – Подошли к униэн наемного убийцу. Из нэсс или ангай.
– В Эр’Иррин чужих не пускают, а за стенами Рыжий крайне внимателен и осторожен. Последнего отравителя он удавил собственными руками, – пояснил хан’анх.
– Не отчаивайся. Если твой униэн не из числа бессмертных, то рано или поздно ты найдешь на него управу, мой господин, – заверила его Хиннга. – Ты ведь такой умный.
«Сладкоголосая сучка», – мысленно хмыкнул Эйген.
– Сейчас князь униэн не самое главное. Повелитель обеспокоен…
Эйген вовремя остановился. Если из-за его болтовни потом придется казнить чересчур много знающую наложницу, он себе этого никогда не простит. О униэн Хелит из семьи Гвварин лучше лишний раз промолчать. Казалось бы, ну что сложного может быть в том, чтобы подстеречь и убить беззащитную девчонку? На взгляд Эйгена – ничего. Нэсс принесли в доказательство ее платье и сапожки, Арра’су[8] подтвердила, что одежда снята с мертвой. Словом, все устроилось наилучшим образом, а девчонка возьми и оживи. Когда разведка донесла об эр’ирринской гостье, Эйген впервые схлопотал оплеуху от Повелителя. Тогда хан’анх решил немного опередить события и расшевелить самих униэн. Это ведь Эйген придумал сдать Хефельду атамана-нэсс, чтоб слухи о предсказании Читающей постепенно дошли до Лот-Алхави. Надо лишь немного подождать да умело подтолкнуть кое-кого из униэн к расправе над девицей Гвварин. Так нет же! Соган настоял послать в Тир-Луниэн Желтые Повязки и Йагра’су в придачу. Отвлекающий маневр тоже он придумал. Стратег Лойсов! Если Водительница Мертвых умрет, голова хан’анха Согана увенчает собой наконечник копья на лобном месте перед дворцом. Но кому от этого станет легче?
– Не нужно быть таким грустным, мой господин. Хочешь, я станцую для тебя? – ласково мурлыкнула Хиннга.
– Спляши-ка лучше на моем…
Но закончить фразу Эйгену не дал звонкий голос гонца, раздавшийся из приемной.
– Повелитель срочно требует Верховного Вигила во дворец! Не медли, хан’анх!
«Лойсовы шуточки!» – мысленно воскликнул Эйген, поспешно выталкивая наложницу из постели.
– Вон! – приказал он и начал одеваться.
Белая длинная рубашка, широкие черные штаны, сапожки, из оружия только короткий меч, а сверху теплый плащ. Что-то прохладно нынче на улице.
