– Я давно хочу тебе спросить…
– О чем?
– О вареной воде, – немного смутился Гвифин.
– Девушки смеются…
Но ведун перебил Хелит на полуслове.
– Я не буду смеяться. Мне хочется услышать твое объяснение.
Проблема Хелит как раз состояла в том, что понятия, хранившиеся в ее голове, не имели названий на языке униэн. Но она попыталась.
– В простой воде живут мелкие твари, которые вызывают болезни. Они такие мелкие, что не заметны глазу. Но если воду сварить… некоторое время дать ей покипеть, то…
– Мелкие твари умрут, верно? – подхватил Гвифин.
– Да! – обрадовалась Хелит. – Именно так я объясняла Фэст. Но она только смеялась. Не верила.
Ведун в задумчивости почесал макушку, искоса поглядывая на девушку. А потом полез в глубины здоровенного кованого сундука, где хранил книги и свитки.
– О болезнетворных невидимках, – прочитал он надпись на боку круглого пенала со свитком. – Поулл Алый из Лаэг-Балл написал этот трактат 117 лет назад. Над ним тоже смеялись. Ты, наверное, читала его в библиотеке своего отца.
– Наверное… – неуверенно пробормотала Хелит и отвела глаза.
Рассказывать Гвифину о том, что эти знания приобретены каким-то иным путем, она не торопилась.
– Оллес потратил немало средств и сил на твое образование, леди, и может гордиться своей наследницей, – торжественно заявил ведун. – Ты ныне одна из самых ученых женщин в Приграничье. А может быть, и во всем Тир-Луниэне.
Хелит мысленно хмыкнула. Фрэй Гвифин – умный и очень подозрительный дядька, которого на мякине не проведешь. Если суровый Дайнар растаял от ее демонстративной серьезности, которую тот почитал за первейшую женскую добродетель, то ведун ни на миг не ослабил своего внимания, продолжая высматривать в ней знаки одержимости. И, по большому счету, Хелит не могла с ним не согласиться.
– Думаю, лорд Оллес знал, что делал. Из тебя выйдет прекрасная владетельница. Главное, не торопись с замужеством. Это всегда успеется, – рассуждал вслух фрэй, растирая в порошок кусок черного корня. – Я никогда не одобрял скоропалительности многих супружеств. К чему торопиться? Чтобы потом страдать от охлаждения чувств? Прельстившись красивым лицом или же великолепной фигурой, можно упустить из виду разность характеров. А потом будет поздно.
– Я не собираюсь замуж, – заверила его Хелит.
И добавила про себя: «Мне бы с собой разобраться да приноровиться ко всем произошедшим переменам. А муж – дело десятое. Нет, даже двадцатое». Странно, но мысль о замужестве ее даже не посещала, а статус «уан» – незамужней – устраивал во всех отношениях.
– Ежели закружится голова, сразу говори, – предупредил Гвифин, высыпая угольно-черный порошок в котел.
Запах, разлившийся по обители колдуна, сначала показался Хелит приторно-сладким, ванильным, затем она уловила в нем имбирные нотки, но никакого головокружения не чувствовала.
Продолжая неспешно мешать ароматное варево, девушка и не заметила, как мысли стали какими-то медленными, ленивыми, уподобившись снулым рыбинам в мутной застойной воде.
«Какой еще муж… хватит с меня мужей… сколько можно?… Мужчины… хмм… Мадд Хефейд присягнул… сказал, что защитит… Мэй тоже… рыжий безумный князь… сожженная душа… В каком огне?.. За что?.. Господи, я совсем одна в этом дыму…»
Хелит внимательно вгляделась в темную бурлящую поверхность варева. От снадобья отчетливо пахло нефтью и чем-то еще более омерзительным. Дым, черный и липкий, поднимался над котлом, душил ее, заполняя легкие.
– Хелит! Хелит!
Гвифин волоком вытащил ее на свежий воздух.
– Я же предупреждал! Глупая девчонка!
Глаза девушки остекленели, она продолжала глядеть сквозь ведуна.
– Мэй! Надо возвращаться! Срочно! – хрипло просипела она и закашлялась.
Ведун хотел спросить о посетившем ее видении, но голос заглушил протяжный рев рогов. На Эр’Иррин напали враги.
К счастью для униэн, лазутчиков, прячущихся в урочище неподалеку, заметил разъезд. Три пограничника приняли неравный бой и погибли, а четвертый – юноша по имени Квиннлер – успел доскакать в крепость с двумя стрелами в груди и предупредить Тайгерна. Подъемный мост тотчас подняли, а когда эр’ирринцы увидели численность вражеского отряда, то сразу стали заряжать катапульты, под котлами со смолой развели огонь, а лучники заняли свои места на стене. Это был не отряд, а целое войско.
