Злая корча. Книга 1. Невидимый огонь смерти - страница 27
Стоит здесь все же заметить, что «Косой Ганс», или «Ганс-глаза-в-кучу», как нарекли хирурга из-за физического уродства, анестезией не пользовался. Герсдорфф упоминает некий снотворный напиток, но заявляет: «Я никогда не использовал и даже не видел его, хотя уже отрезал сотню-другую конечностей в домах св. Антония в Страсбурге и в других местах». В первых изданиях книги иллюстрации сопровождались небольшими рекламными стишками, расхваливающими навыки самого Герсдорффа. Про ампутацию конечностей при огне св. Антония Косой Ганс замечает что-то вроде: «Не всем по силам, я скажу. Меня зовите — покажу». Более поздние издания опускают эти хвалебные стихи.
Большей частью больницы антонитов, примерно 200 из известных 372, были сосредоточены на дороге св. Иакова. В них стекались калеки (и будущие калеки) со всей Европы. Несмотря на большое по средневековым меркам количество больниц на дороге, в них все равно едва хватало мест, чтобы разместить всех страждущих, очень часто больных размещали по трое-четверо на одной кровати[105]. Пациенты без ног доживали свой — скорее всего, недолгий — век в монастыре, так как многие дальше идти не могли, а часть больных, надо полагать, умирала прямо во время операции от травматического шока (но далеко не все — от эрготизма конечности теряли чувствительность). Ампутированные руки и ноги антониты вывешивали перед больницей на высушку, а затем из части этих мощей готовился лечебный бальзам — средневековая гомеопатия, она же симпатическая магия: подобное лечилось подобным. Развешанные по стенам монастырей антонитов отвалившиеся или отрезанные руки и ноги изображались на средневековых гравюрах вместе с выкидышами, причиной большого числа которых являлось абортивное действие той же спорыньи. Так получил свое дальнейшее развитие культ исцеляющих мощей, существующий и поныне в некоторых христианских конфессиях. Отпавшие члены многочисленных жертв «священного огня» становились следующими целебными мощами. Во времена Босха калеки их будут носить с собой, а не оставлять в монастырях.
Покровителемъ этихъ больныхъ считался по преимуществу св. Антоній, отчего и болѣзнь получила названіе «ignis st. Аntоnii» — антонова огня. Отпавшiе и высохшiе члены даже сберегались какъ святыни (Haeser. Bd. III)[106].
Со временем таких отпавших членов в больницах антонитов скопилось много, еще больше ушло на свободный рынок, и только при жизни Босха были выпущены три папских буллы по регулированию вопроса сомнительных мощей.
Но Путь св. Иакова неспроста считался священным — некоторые пилигримы все же излечивались от эрготизма, поскольку антониты кормили путников хлебом из пшеницы, которую сами и выращивали при монастырях. В течение месяцев паломничества можно было немного поправить здоровье, если эрготик не был при смерти в самом начале путешествия. Для запоздавших путников монахи оставляли вино и пшеничный хлеб за воротами монастыря — так делали, например, в монастыре Кастрохерис (исп. Castrojeriz), Бургос.
Считается, что вино приготовлялось раз в год во время праздника Вознесения. В этот день оно настаивалось на мощах св. Антония, хранившихся в больницах в качестве реликвий. Согласно другому мнению, священное вино настаивалось в винных погребах больниц на ранах и язвах больных. Есть предположение о том, что положительный эффект вина был обусловлен сильной концентрацией алкоголя, который мог расширять сосуды жертв гангренозного эрготизма[107].
Более вероятно, что сосуды жертв расширялись с помощью добавляемой в вино галлюциногенной мандрагоры, а не из-за алкоголя как такового.
Белый хлеб, которым кормили паломников антониты, называли хлебом святого Антония[108], и он был отмечен тау-крестом. По одной из версий сам этот крест в виде греческой буквы тау являлся отображением костыля — привычного спутника тех паломников, которым повезло потерять лишь одну ногу. Вероятно, это версия недалека от правды, поскольку на некоторых гравюрах святой Антоний как раз и изображался с таким тау-посохом.
Но на постое в Сантьяго-де-Компостеле пилигримы вновь ели хлеб ржаной и на обратном пути начинали чувствовать себя хуже. Это их не удивляло — ведь они удалялись от святых мест. И сегодня Галисия осталась единственным местом в Испании, где традиционно пекут ржаной хлеб. Некоторые паломники сворачивали на юг и старались остаться в более сытной Испании. У тех же, кто возвращался домой и продолжал там питаться черным хлебом, спустя несколько лет болезнь снова проявлялась (вне сомнения, в качестве наказания за вновь совершенные грехи). И несчастные вынуждены были, если у них еще оставались деньги, опять пускаться в путешествие по святому Пути, чтобы снова излечиться или сгинуть по дороге. Конвейер смерти по поставке новых паломников работал бесперебойно, обогащая орден антонитов и пополняя казну папства.
