У живущего неподалеку Феликса Мизона пес оказался менее разборчивым в еде и хлеб съел. Утром мсье Мизон застыл в изумлении, наблюдая за ним. Никогда его собака не вела себя так. Внезапно выбежав на улицу, пес остановился в двадцати футах от двери, нелепо подпрыгнул и начал быстро носиться по кругу, лязгая зубами. В этот момент ему попался камень, в который он вцепился и начал люто его грызть, пока все зубы не выпали из окровавленного рта. Жуткая пляска смерти продолжалась десять минут. Мадам Мизон присоединилась к мужу в надежде успокоить пса. Собака теперь бегала медленнее, волоча ноги и хромая. Затем, тяжело дыша, она упала в грязь и вскоре умерла, с засохшей кровью на морде. Смерть пса потрясла Мизонов. Потрясла настолько, что Феликс почти не обратил внимания на спазмы в его собственном желудке, приписав их переживанию от потери любимца.
Вскоре у многих жителей городка начались галлюцинации и психозы. Маленькая девочка внезапно подверглась нападениюгигантских тигров, на других людей яростно кидались ужасные монстры. Напуганных горожан преследовали видения капающей крови и усмехающихся черепов. Не обращая внимания на окружающих, один мужчина писал стихи, страницу за страницей. Он писал в свой блокнот непрерывно, стирая карандаши, дни и ночи напролет. Другой громким голосом пересчитывал оконные стекла в спальне. Окон было шесть. Он считал их безостановочно в течение почти трех недель: «Один, два, три, четыре…». Бывший пилот выпрыгнул из окна второго этажа, думая, что он сам и есть самолет, в то время как еще один горожанин полагал, что он артист цирка, и пробовал себя в роли канатоходца. Местный каменщик был уверен, что у него в животе завелись змеи. Кто-то пытался мясницким ножом вскрыть себе грудную клетку, чтобы «освободить сердце». Городок по ночам заполнялся людьми, которыми овладела бессонница. Они слонялись по улицам, громко говоря и смеясь над своим затруднительным положением. Были и другие, которые просто смотрели в пространство. Неделю спустя уже более полусотни горожан впало в безумие. У них упало давление, понизилась температура, пульс замедлился, зрачки расширились. У одних развивалась истерика, другие обладали дикой, почти неуемной энергией, у третьих начались галлюцинации, иногда даже приятные: они видели яркие цветы, растущие прямо у них на ногах и руках, и испытывали ощущение блаженного мира. Некоторым казалось, что на них набрасываются жуткие чудища, а с неба сыплются огненные шары. Вокруг их рук вьются змеи и языки пламени. Воспринимаемые цвета стали неестественно яркими. Жители срывали с себя одежду и носились по улицам нагишом, забирались под кровати, ища спасение от огненных шаров, или дико махали руками, забившись в угол комнаты, отгоняя от себя диких зверей и сонмы огромных голов, готовых разорвать их на куски. Врачи справиться с ситуацией не могли. В город были вызваны санитарные машины и жандармы, доставлены смирительные рубашки. Трупы кошек, собак и домашней птицы были отправлены на обследование в Марсель.
Обезумевшие люди легко в руки санитарам не давались, проявляя сверхчеловеческую силу. Полиция ловила их сетями, используемыми для отлова бродячих собак. Человек-самолет, который выпрыгнул из окна второго этажа больницы и сломал себе при этом обе ноги, все равно вскочил и пробежал пятьдесят метров, прежде чем его настигли. Справиться с ним смогли только несколько санитаров. Другой молодой человек разорвал одну за другой семь смирительных рубашек, прежде чем его, наконец, удалось обездвижить, привязав к кровати толстыми кожаными ремнями и надев сразу две смирительные рубашки. Но не тут-то было — он перегрыз ремни, расшатав себе все зубы, и со ртом, наполненным кровью, бросился отрывать оконную решетку. Ему удалось согнуть дюймовый металлический прут, прежде чем шесть человек скрутили его. Никакие лекарства не помогали. У одной пациентки тем временем начала развиваться гангрена пальцев на ногах, у двух других происходили припадки, схожие с эпилептическими. Многие люди переходили от гиперактивности до глубокой депрессии в течение нескольких минут. Затем обратно — от спокойствия до дикого безумия. В пик эпидемии насчитывалось около 300 человек, страдающих от различных психических проблем, от легкого дискомфорта до сумасшествия, а затем они начали умирать. В ту ночь, когда первый человек умер в конвульсиях, двое мужчин бросились бежать по улице, крича, что их преследуют враги. Маленький мальчик попытался задушить свою мать.
