Ладно…
«ЛУЧШЕЕ ПЕЧЕНЬЕ». Отель «Эль Эспаньоль».
Понятно…
Гранит мостовой приобретает темно-фиолетовый блеск.
Бальдер снова усаживается на зеленую скамейку. Ирене светом своих глаз облучает нервные центры, управляющие его чувственностью. Остальное делает дьявол. Стало быть, уважаемый человек хочет познакомиться с порядочным человеком! И распутная бабенка читает по звездам его, Бальдера, судьбу. Как здорово! И он, как последний идиот, на все соглашается.
«Good Year». «ЛУЧШИЕ ШИНЫ».
«Good Year». «ЛУЧШИЕ ПРОТЕКТОРЫ».
А почему бы и нет?
Необычайное уныние подтачивает его чувственность. И вместо того чтобы лететь в зияющую пустоту бездны, он прикрывает глаза и глядит на светящиеся концентрические дуги. Два кабальеро во фраках и шляпах ведут под руки сиреневую девицу с пачкой печенья под мышкой в раззолоченный подъезд.
«А единственный виновник все-таки я. Мне предложили игру, и я ее принял. Хуже всего, что я и дальше буду ее принимать. Однако тот поцелуй, что она мне подарила… А вдруг я ошибаюсь? Остальное сделает дьявол. Может, это и есть сумрачный путь?»
Улица кажется вымощенной бронзовой брусчаткой, потом гранит приобретает темно-фиолетовый отблеск, и Бальдер нервно потирает руки.
«Три жизни. Или четыре. Или пять. Подруга — раз. Ее муж — два. Мать Ирене — три. И любовники, но кто их сосчитает?.. Ах да! И я, дурак из дураков. Почему бы и нет? Разве не хотел я пройти сумрачным путем? Три или четыре судьбы тянут ко мне загребущие лапы. И я поддаюсь. Не пробую избежать их. После того как я женюсь, кто из них захочет знаться со мной? Почти наверняка — ее мать. Затем, возможно, подполковник. Ах да… Подполковник в могиле. Его можно не опасаться. Я чем-то напоминаю несчастного, которого тащат за одежду валки прокатного стана. Этот механизм меня поглотит… а может, я его поглощу? Как сказать. Порой борьба с поверхностными натурами бывает трудней, чем борьба с натурами глубокими. Но пусть они поостерегутся! Вот именно, пусть поостерегутся. „Простая душа“ может преподнести им сюрприз. Рассчитать небоскреб — это одно, а сложить его в виде моноблока — другое дело. Я буду инженером в той мере, насколько им хочется, и сумасшедшим настолько, насколько опять же им желательно… Но остальное… Остальное будет запрятано во мне так, что будь они ведьмы, и то не найдут. Во всяком случае ясно одно: после уважаемого друга в дело пойдет достойная мамаша. Даю голову на отсечение. Так они распределили разведывательные функции. Сначала подруга, потом муж подруги… потом… Ну, допустим, я ошибаюсь в моих предположениях. Но что еще можно предполагать? А город все-таки красив. Как он красив!»
Бальдер чуть улыбается. Смотрит на розоватые и серые глыбы небоскребов на фоне такой густой ночной тьмы, что она кажется горой, пронизанной светящимися отверстиями. Гаснет бело-фиолетовый рекламный щит. Вдали слышны свистки локомотивов. Проходят люди в фуражках и рабочих блузах.
Да, город красив. Но и сумрачный путь не хуже. Великий Маг берет за ухо своего недостойного и глупого ученика Эстанислао Бальдера и говорит ему; «Глупый гордец! Разве не хотел ты ступить на долгий и сумрачный путь? Не хотел купить вечную молодость и благотворную страсть? И вот теперь Великий Маг подстегивает чувственность девицы, и девица разворачивает хлеб и видит имя дурака из дураков, напечатанное несколько раз жирными буквами».
Небоскребы из стали и стекла. Желтеет луна в зеленоватом нимбе. Алый хрустальный паук ткет зеленую газовую паутину.
«Все равно жизнь прекрасна, чудесна. И я безумно люблю девочку, которая целуется взасос. Да, она девственница, которая умеет целоваться взасос. Кто ее научил? Дьявол или подруга? Впрочем, одно другого стоит. И я отдамся в их руки, как невинный ягненочек, потому что Великий Маг нашептывает мне: „Разве ты не хотел ступить на сумрачный путь?“».
Улица будто вымощена бронзовой брусчаткой, но затем гранит приобретает темно-фиолетовый блеск. Вдали в сумерках слышны свистки маневровых локомотивов, за которыми надзирают два круглых красных глаза; Бальдер улыбается.
«Чтоб я познакомился с мужем ее подруги! О, наивность юных лет! И с ее мамочкой тоже. И с отцом. Какая мне разница. Я затерян между небом и землей. Усну в ее объятиях, как ребенок на руках у матери.
