— Назад! — рявкнул я как можно более грозно.
Никакого эффекта.
— Так надо, глупые. Смиритесь, — отеческим тоном сказал нам Гордей. — Вы же не маленькие, должны понимать слово «надо».
Воины получили повторную отмашку.
— Нет! — заорал я.
Вновь копья остановились в миге от полета. Царевич занервничал.
— Знаете, что такое закон?
— Убивать невиновных — закон? — возмутился я. — У вас нет заповеди «не убий»?
— Заповедь гласит: «Не убий, если это не враг, посягнувший на твою жизнь, семью и родину». У вас не так?
Я смешался.
— Ну… если по смыслу… Но Малик с Шуриком не враги!
— Так думаете в силу возраста. Многие годы происходили ненужные беды, пока сама Алла, да простит Она нас и примет, не явилась в мир и не дала людям Закон.
— Нет такого закона, чтоб людей убивать, — вклинилась Тома.
Она раскраснелась, напрягшиеся пальцы приготовились вцепиться в глотку противника, если тот посмеет еще раз выговорить смертельный приказ. Она даже придвинулась ближе, коленки согнулись, как у воинов в недавнем приветствии, но это была подготовка к прыжку.
Взъерошенный воробушек рядом со львом. Небрежным взмахом руки царевич переломит ее, просто вытирая пот со лба.
— Закон, говорите? — перетянул я внимание на себя. — Огласите. Я послушаю и скажу мнение.
— Это правильно, — не стал спорить Гордей. Прикрыв глаза, он продекламировал: — Алле хвала! Алле хвала! Алле хвала! Я отдаю настоящее и будущее Алле-всеприсутствующей, да простит Она нас и примет, а прошлое и так принадлежит Ей. Если я встречу ангела, я стану ему другом и помощником. Я отведу его в крепость. Я отдам жизнь за него не задумываясь. Если я встречу Падшего, я убью его. Ангелы милосердны. Они всегда пытаются спасти Падших. Мне нельзя проявить слабость. Слабый человек — мертвый человек. Слабое общество — мертвое общество. Быть слабым — предательство. Побороть искушение. Отказать ангелам ради них же. Исполнить Закон. Не слушать ангелов. Не слушать истории ангелов. Не спрашивать о Том мире. Кто слушал, да будет вырван его язык или отсечена голова. И да будет так. — Глаза царевича открылись, взор был задумчив, но непреклонен. — Это называется «Молитва встречи снизошедших» или просто «встречная». Именно для нашего случая. Не зря Алла-всезнающая, да простит Она нас и примет, обязала каждого с детства учить ее: и низкорожденного крепостного, и благородного свободного семьянина. Теперь не мешай закону свершиться.
Я стоял справа.
— Слева!
Мой крик ошарашил всех. Тома испуганно шарахнулась, царевич же бросил правую руку налево — к рукояти меча, голова на миг отвернулась:
— Что?
В одно движение нож с открытой стороны его пояса перекочевал в мои руки.
Гордей все понял. Хохот сотряс окружающий кустарник.
— Не смеши. Будь хоть тысячу раз ангелом, что может нож против меча?
— Чапа, ты что? — только и вымолвила Тома.
Испуганно сглотнув, она двинулась не ко мне, а к Гордею. Умница. Помирать, так с музыкой. Вдвоем у нас шансы справиться с ним не нулевые, а почти нулевые. Уже кое-что. Не знаю, как насчет подраться, а царапается она отменно.
— Ты меня убьешь? — полюбопытствовал я у царевича.
— Никогда. — Он снисходительно улыбнулся. — Кто отважится убить ангела — недолго проходит под солнцем.
Как же приятно быть ангелом. Ошибочка: когда тебя считают ангелом.
— Тоже закон?
— Еще какой.
— Тогда думай головой. — Я перенес нож к своему горлу. — Моя жизнь зависит от моих друзей. Умрет кто-то из них — умру я.
По горлу покатилась капелька: нажим получился больше, чем хотелось. Зато эффект потрясающий.
— Я обязан их убить! — взмолился Гордей.
Снисходительность и запанибратство как слизало. На кону оказалась жизнь. Его жизнь.
— Убив их, убиваешь меня. Убив меня, убиваешь себя. Думай, голова, думай.
— Этого закон не предусматривает!
— Значит?
— Нужно подправить закон, — внесла лепту доныне завороженно внимавшая Тома.
— Никто не смеет подправлять закон! Тогда он перестанет быть законом.
— А в виде исключения? — не унималась Тома.
Напряжение схлынуло. Забрезжил лучик надежды, он быстро превращался в лазер и выжигал изнутри череп нашего оппонента.
— Закон, который допускает исключения — не закон! — Меч царевича ухнул в ножны, ладони сдавили виски под шлемом. — Сказано же: не слушать ангелов…
