— Что-то не слышно было, что он — привлекательный претендент для замужества, — задумчиво протянула Розамунда.
— Поэтому его и отвергли два года назад.
— Почему же тогда она принимает их депутацию?
— Почему! Сама смотри. — Анна показала на компанию, вошедшую в сад.
Высокие, горделивые, с развитой мускулатурой под прекрасными камзолами и короткими меховыми накидками; могучие, как норвежские боги, переступающие порог Валгаллы. И в центре — самый красивый, интригующе таинственный Энтон.
Он нес свои коньки, перекинув их через плечо, и они сверкали серебром на черном бархатном камзоле. Плоская бархатная шапочка закрывала его черные волосы, а яркая улыбка светилась в серости дня. Обворожительная рыжеволосая леди, что была на пруду, держала его под руку и смотрела на него с таким восторгом, будто ее собственное дыхание зависело от его следующего слова.
«О Ричарде думай!» — охладила она себя, зажмурив глаза. Пытаясь вспомнить, как Ричард целовал ее, но у нее ничего не получалось, — видела она только Энтона, вращающегося на льду.
— Вот! Поэтому королева и держит их здесь, — улыбнулась Анна. — Они служат украшением двора.
Розамунда широко открыла глаза, наблюдая, как Энтон веселится с рыжеволосой леди, он стоял все там же, что-то нашептывая ей на ухо, а она прикрыла рот ладошкой, кокетливо смеясь.
— Шведы и австрийцы не терпят друг друга, — весело продолжила Анна. — Королеве пришлось строго-настрого запретить дуэли. Я уверена, что шотландцы уже что-то устроили, хотя никак не придумаю, что именно?! Вон тот, черноволосый, — Энтон Густавсен, — добавила Анна. — Говорят, он только наполовину швед. Мать у него англичанка. Он приехал не только от имени короля Эрика, но и по своим собственным делам. Дед оставил ему поместье в Суффолке, и он хочет заявить о своих правах. Очень доходное поместье. Но у него конфликт с кузиной из-за этой собственности.
— Представить себе не могу, чтобы такой мужчина с кем-то конфликтовал. Уверена, что он очарует любую дикую пташку, которая попадется ему в руки.
Анна бросила на нее острый взгляд:
— Ты уже встречалась с ним? Розамунда покачала головой: — Это мое впечатление.
— О! Будь осторожна. Тут, при дворе, внешность всегда обманчива. Никто не показывает свою истинную натуру, — единственный способ выжить!
— Вот как? Мне и с вами надо быть осторожнее, мисс Перси?!
— Конечно! — весело отозвалась Анна. — Видишь ли, моя семья очень старая, родовитая и богатая, но все они непоколебимые католики. Я здесь только из милости, потому что моя тетка — в подругах у королевы. Но для своих друзей я всегда достоверный источник забавных сплетен. Розамунда рассмеялась:
— Тогда скажите мне, мисс Достоверность, кто та леди с господином Густавсеном?
Анна снова выглянула из окна.
— Это Петиция, графиня Эссекс, кузина королевы. Ее муж воюет с ирландцами, но это не удерживает ее от того, чтобы веселиться при дворе. Идем, я покажу нашу комнату. Перед сегодняшним приемом у меня будет больше сплетен, которыми можно поделиться.
«Вечер, — подумала Розамунда, — предполагает быть любопытным».
Если она напишет об этом Ричарду, может, он пришлет ей ответ? Если получит письмо. То есть если она все еще хочет слышать о нем, в чем она уже не была уверена.
Анна повела ее назад, в один из тихих узких коридоров, где было очень темно, потому что окна отсутствовали, а свечи еще не зажигали. Розамунда подумала, что интриги двора уже заразили ее.
— Это зал Тайного совета, — шепнула Анна, показав на полуоткрытую дверь.
— Разве вам не интересно, что тут происходит? Что говорят? — шепотом же спросила Розамунда.
— Интересно. Но ее величество никогда не спрашивает нашего мнения о государственных делах. Хотя она и расспрашивает нас о придворных новостях, что почти тоже самое.
Она снова потащила Розамунду за руку в комнату, которая не могла быть ничем другим, кроме как жильем фрейлин: длинное узкое прямоугольное пространство с тремя кроватями у стен. Кровати были не такими большими и роскошными, как в спальне королевы, из темного дерева без инкрустации, застланы стегаными зелеными шерстяными и бархатными одеялами и завешены тяжелыми зелеными гардинами, расшитыми золотом. У каждой кровати было устроено что-то вроде шкафа для одежды и умывальник, а остальное пространство комнаты заполняли туалетные столики и зеркала.
