Я глубоко вздохнула и задержала дыхание. Иногда это помогало мне перед лицом опасности. Все из де Ври, кого я знала, умерли, кроме герцога. И Арл погиб. Я стала вдовой, не побывав женой. Правда, сейчас стрельба, пожары, кровь, воспоминания о падающем с лошади замертво Арле казались дурным сном, который утром развеется. Но я знала, что это не сон. Утром я окончательно пойму, что все это реальность, и я почувствую боль и ужас. Утром я буду не в состоянии слушать этого мужчину, который пытается помочь мне, хотя мы с ним враги. Я выдохнула и снова посмотрела на Энниса. Он подбрасывал дрова в огонь.
Здание было старое, и в нем был настоящий камин. Я вдруг догадалась, что он собирался сказать. Был только один ритуал фамилии, когда требовались свидетели Совета и Свободных. От ярости я не могла говорить. Я зашипела:
— Нет, я не люблю страдания. Я собираюсь жить счастливо, — тогда, к своему ужасу, я разрыдалась. Эннис сначала не знал, что делать, затем встал на колени у моего кресла, держа меня за руки и нежно бормоча. Его сильные плечи были так близко, чтобы в них уткнуться. Я старалась быть равнодушней. Он был Харлан, несмотря на его участие ко мне, Дом Харлана задумал что-то недоброе против меня, и Эннис Харлан должен был это исполнить. Он утешал меня, но кошмар этого дня еще не прошел, я была очень испугана. Его сочувствие растрогало меня, и сквозь слезы я, забыв про его род, проговорила то, что могла сказать разве лишь Карну.
— Мы были бы счастливы вместе, Арл и я. Мы любили друг друга. И он не обращал внимания на мои выходки. А теперь он мертв! Из-за меня!
— Ну-ну, — пробормотал Эннис. Своей рукой он убрал мои волосы с лица. Его золотисто-карие глаза были серьезными. — Вы тут ни при чем. Это задумал Ричард. Вы слышали, что сказал Брандер. Успокойтесь. Слезы тут не помогут. Вы же знаете законы родовой вражды.
От возмущения слезы сразу высохли.
— Законы кровной вражды! Де Ври никогда не враждовали. Все они погибли безвинно. Это вражда Халареков и Харланов. Арл и его фамилия были невинны!
Он помрачнел.
— Де Ври оказались втянутыми во вражду, как только был подписан брачный договор с Халареками. Вы могли бы предотвратить это, только если бы отказались от этого союза. Прошлое не воротишь. Ну а сейчас нам надо решать новые проблемы, или Брандер со своим войском их решит. Сейчас я старший здесь, но только пока все идет по плану Ричарда.
Эннис встал и повернулся к камину. Какое-то время он подбрасывал в молчании дрова. Даже после того, как он раздул потухший было огонь, он стоял, не разгибаясь, с безвольно опущенными руками. Наконец он выпрямился и обернулся ко мне.
— Мне трудно говорить, — сказал он. Он стоял вполоборота к огню, затем повернулся, набираясь решимости сказать мне о неприятных для меня вещах. Он глубоко вздохнул и быстро заговорил. — Лорд Ричард хочет, чтобы родился ребенок, чтобы покончить с враждой Харланов и Халареков. В доме моего отца, Доме Харлана, родилось и выросло много здоровых девочек, гораздо больше, чем в других Домах. По линии моей матери тоже не было Болезни. Халареки славятся своей энергией, упорством и мужеством, чего не хватает нашему роду. Мы с вами, леди Катрин, как породистые лошади. Вы будете моей невестой, моей супругой. Сегодня. Добровольно или нет. Я надеюсь, что бог поможет мне добиться вашего добровольного согласия, ведь это мой долг перед Домом жениться по приказу, так же, как и вы должны были соединиться с де Ври.
Я закрыла глаза. В первый раз я представила, для чего была «церемония» Простыни и Сломанной Печати: для законного насилия. Вот почему Совет настаивал на свидетелях: для защиты имени и репутации женщины. Но этот обычай уже несколько поколений не соблюдался. Ни для одной из женщин Гхарры. Он соблюдался только для невест Черного Корабля. Нет! Только не насилие!
— Нет, Нет, НЕТ, НЕТ!
Я не ожидала, что я так громко закричу. Но это отрезвило меня. Я набросилась на Энниса с такой яростью, которую никогда раньше не позволяла себе. Я колотила его руками и ногами.
— Неужели можно считать человечной такую церемонию?
