Машина завернула во двор. В свете фар был виден разбушевавшийся снегопад. Повалило знатно. Крупные белые плюхи стремительно неслись к земле.
«Следы заметет», — мелькнула шпионская мысль.
— Приехали? — раненый заметил остановку машины.
— Да, погоди, сейчас помогу выбраться.
Она открыла его дверцу, отстегнула ремень.
— Что у тебя с ногой? — спросила, заметив, как тот поморщился, ставя ногу на землю.
— Похоже, вывих, — «порадовал» он её.
До квартиры добрались без свидетелей — желающих гулять в такую погоду не нашлось. Зайдя, она осторожно опустила раненого на широкую тумбочку, стоящую в коридоре, сама привалилась к двери. Отдышавшись, ох и тяжелый, закрыла дверь. Присела на корточки, расшнуровывая мужские ботинки, осторожно потянула один. Услышав стон, замерла.
— Потерпи, — попросила и осторожно, миллиметр за миллиметром стащила ботинок с ноги, за первым последовал второй. Она потянулась за пальто. И не сдержавшись, ахнула, увидев большое кровавое пятно на белоснежной рубашке.
Поймала выжидающий взгляд серых глаз, смутилась. От нее помощи ждут, а не истерик. Последние метры до кровати гость не шел, а вяло волочился по линолеуму. В этот раз она даже порадовалась, что коридор в квартире такой короткий. На кровать он рухнул лицом вниз и затих — потерял сознание.
Глянула на рубашку — пятно на спине смотрелось так же ужасно, как и на груди. Действительно сквозное. Попыталась представить, каким образом он смог дотянуться рукой до второго отверстия, бррр… Ну и сила воли у человека! Переложила ноги ровнее, стыдливо проверила пульс, паникерша! села рядом. Тут же вскочила обратно, заметалась по квартире, мысленно проговаривая порядок действий: промыть, обезвредить, вколоть что-нибудь противовоспалительное и обезболивающее, согреть. Когда мать врач-терапевт, а сестра ветеринар сложно остаться малознакомой с медициной.
Взяла себя в руки. Панику пинками выгнала вон. Страх, что мужчина истечет кровью и помрет прямо здесь на её собственной кровати, заставлял работать четко и быстро. Временами из сознания словно выглядывал кто-то чужой и руководил операцией, поправляя ошибки.
Закончила глубокой ночью. Труднее всего оказалось аккуратно перевернуть раненого на спину — не хотелось бередить свежезашитую рану. Пока ворочала — семь потов сошло. Откатила в сторону. На покрывале осталось темнеть пятно крови.
Когда доделывала последние стежки, раненый соизволил очнуться. Окинул комнату пытливым взглядом, скосил глаза вниз, пытаясь разглядеть, чем именно она занята.
— Прости, — прошептала.
— За что? — удивился.
Воткнула иголку в кожу. Мужчина прикусил губу, от боли прикрыв глаза.
— У меня нет наркоза, — пояснила, — но я уже закончила.
— Радует, — с серьезным видом кивнул гость, следя за ней внимательным взглядом, — выпить есть?
— Тебе нельзя! — вспыхнула, — с антибиотиками алкоголь не сочетается.
— В моем организме все сочетается, — успокоил, — мы же не хотим будить соседей моими воплями, когда ты начнешь вправлять вывих.
— Ты с ума сошел! — зашипела рассерженной кошкой, — я не врач.
— А по-моему у тебя неплохо получается, — миролюбиво улыбнулся.
Стакан виски он, вздохнув — ну, раз у тебя другого нет, выпил залпом. Кивнул на ногу — действуй.
Еще раз, обозвав себя дурой, а куда от правды деваться — загубит ведь парня, ему к врачу надо, она тихонько начала растирать поврежденную ногу. Пальцы нежно пробежались по коже, нащупывая повреждения. Подняла голову, всмотрелась в напряженное лицо раненого, хоть и храбрится, а ждет боли.
— У вас много врагов? — спросила, поздновато перейдя на «вы».
— Не заметно? — криво усмехнулся и тут же предложил, — не жалей, не трать время на разговоры, я справлюсь и без них.
С сухим щелчком сустав встал на место.
— Вот и все, — поднялась, поправила одеяло, — укрыть еще чем-нибудь?
Помотал головой. Обессиленно прикрыл глаза. Взрыв боли отнял последние силы.
Она расстелила кресло и легла прямо в домашней одежде, укрывшись пледом. Спала чутко, просыпаясь при каждом шорохе, доносившимся с кровати. Несколько раз вставала, проверяя, не поднялся ли жар. Поила водой. И лишь под утро забылась тревожным сном.
