– Далеко… – сделал вывод Олег.
– Не то слово… Сизое – это дыра на все сто процентов. Дырее и придумать сложно, уж ты мне поверь! Два квадратных километра намытого песка, а вокруг только тайга и болото. Никогда не мог понять, честное слово, почему у нас в Сибири нефть в таких вот дырах и прячется. Видать, кто-то ее туда специально сунул. Думал, что мы, русские, ни за что не догадаемся!
Марек хихикнул. В этот момент «вертушку» тряхнуло. Третий член экипажа, большую часть пути просидевший на откидном креслице у приоткрытой двери кабины, вынырнул из своих глубин и взглянул на прокурорского заместителя с явным неодобрением. Марек съежился, словно из него выпустили лишний воздух, и весь следующий час не проронил ни слова. Олег так и не понял, что именно его смутило, но передышке искренне порадовался. Он сполз пониже, вытянул ноги, насколько позволяли габариты салона, уперся затылком во что-то жесткое и закрыл глаза. Времени, по его ощущениям, прошло не больше минуты, когда кто-то произнес над самым ухом:
– Приехали!
Голос был и знакомым, и незнакомым одновременно. Олег нехотя открыл один глаз и с удивлением узнал Марека. Тот сразу заулыбался. Олег подтянул ноги и непонимающе посмотрел в иллюминатор. Пейзаж снизу нисколько не изменился – зелень до самого горизонта.
– Куда приехали? – удивился Олег.
– На кудыкину гору, – фыркнул Марек.
– И где она? – Олег поморщился. От неудобной позы затекла спина, да и шея отзывалась болью на каждый поворот головы.
– По левому борту факел видишь? Это оно самое и есть – Сизое.
«Вертушка», как по заказу, завалилась на левый борт, и Олег разглядел желтую песчаную плешку, над которой топорщилось переплетение труб. Обогнув по длинной дуге самую высокую трубу с огненным хвостом на верхушке, машина перемахнула через три огромные серебристые емкости и стала опускаться неподалеку от одноэтажного строения, выкрашенного в синий и желтый – фирменные цвета «Нафта-Восток».
– Вот и хозяева нас встречают! – удовлетворенно отметил Марек. Олег и сам успел заметить людей на краю бетонного пятачка. Пока «вертушка» устраивала репетицию пыльной бури, они отвернулись, прикрывая одной рукой лицо, а второй придерживая одинаковые сине-желтые каски. Олег не успел еще спуститься по приставному трапу, а Марек уже облобызал встречающих и жизнерадостно сообщил, махнув рукой в его сторону:
– А это мой лучший друг. Прошу любить и жаловать… Вы чего такие кислые? Или дорогим гостям не рады?
– Рады, рады, – смутился тот, что стоял по центру. Он даже попытался улыбнуться, правда, улыбка вышла у него больше похожей на оскал.
Олег по очереди пожал все протянутые руки, искренне не понимая, какая из них главнее. И на всякий случай вежливо всем представился:
– Заболоцкий.
– Семенов, – ответил один.
Остальные промолчали. Церемония рукопожатия вышла формальной и вялой.
Впрочем, такая реакция нефтяников понятна. А как еще они должны встречать пижона-юриста, его долговязого помощника жуликоватого вида и юношу в странной одежде, вооруженного кожаным бубном? Даже со ста метров и в полной темноте такую команду трудно было принять за бригаду подземного ремонта и обустройства скважин…
Олег вяло отмахнулся от настырных комаров, поежился и вытащил вторую сигарету. Солнце почти скрылось за верхушки берез. Стало резко холодать. Раньше Олегу даже в голову не могло прийти, что и в июне куртка может оказаться совсем нелишней.
– Не помешаю? Олег обернулся.
– А, это вы…
У проволочного забора переминался с ноги на ногу Семенов. Вообще-то Олег ждал, что начальником нефтегазодобывающего управления будет огромный, медлительный, расплывшийся от нездорового питания, прокопченный всеми северными ветрами дядька, которому очень далеко за пятьдесят. А Семенов, как ни странно, оказался живым, поджарым, словно скаковая лошадь, и до неприличия молодым. На вид – около тридцати. Даже моложе Олега.
– Извините, если нарушил одиночество. Я только хотел извиниться, – весомо произнес Семенов. – Мы вас не слишком-то гостеприимно встретили.
– Бывает, – равнодушно сказал Олег и посмотрел на тлеющий кончик своей сигареты.
