Зато отец его дядя Володя был человеком популярным у молодежи. Кроме того, что он имел мотоцикл «Иж — Юпитер» и на нем иногда катал пацанву, он был еще и владельцем железного гаража в нашем дворе. И Резников старший никогда не прогонял нас, если мы рассаживались вокруг и с интересом смотрели, как он возится со своим мотоциклом. Только позднее я узнал, что на заводе ЧЭРЗ Владимир Резников был знатным токарем, лучшим специалистом. Он уже в те времена зарабатывал до 600 рублей в месяц и ему, как передовику производства, первому на заводе выделили «Жигули».
Во втором подъезде жил Вовка Катков, крепыш и смелый парень, его квартира была на втором этаже. Хотя он был на год младше нас, но к нему все относились, как к равному.
А на первом жили Бобковы и Новиковы. У Бобковых детей было трое: Виталька, Славка и Валерка. Парни все здоровые, но не очень смышленые.
Папа их — Бобков дядя Коля — был личностью колоритной: пузатый мужчина, любитель поесть и выпить. В нашей мальчишеской среде ходили легенды, что за обедом он запросто один съедает кастрюлю борща, оставляя детей голодными. Человек он был недалекий, не слишком храбрый и исповедовал простые нравы. Ему ничего не стоило в летнюю жару выйти из дома на прогулку во дворе в майке-«алкоголичке», как сейчас их называют. Когда мы только переехали с «19 км» это было еще простительно, все-таки окраина города, где никого чужих не бывает. Но когда построили Северо-Запад, и тысячи пассажиров стали ежедневно проезжать мимо нас на трамваях, то вид толстого мужика в таком неглиже мог кого-нибудь из них шокировать. А еще дядя Коля любил играть на баяне, особенно выпив на праздник. Но даже я, будучи ребенком, понимал, что репертуар его крайне узок и играет он неважно. Другое дело рыбалка, в этом Бобков старший, похоже, понимал толк, по крайней мере, я не раз видел, как он мастерски плел рыболовную сеть, да и детей приучил к этой потехе. Особенно заядлым рыболовом был его средний сын Славик.
II
Новиковых было двое. Звали их Андрей и Алексей. Братья-близнецы были не различимы для большинства взрослых и тех детей, кто видел их впервые. В нашей же компании мы четко знали, кто из них кто, так что никаких розыгрышей с подменой одного брата другим у нас не происходило.
Жили они с отцом. Мать у них была точно, я даже ее видел поначалу, но потом она куда-то пропала.
С братьями Новиковыми мы с Лешкой и дружили, и ссорились неоднократно. То вместе бегали и играли, то чего-то уже поделить не могли.
Как сейчас помню, небольшим разновозрастным коллективом гуляем за кочегаркой на улице Бехтерева. Группа парней лет четырнадцати-пятнадцати: Сашка Воеводин, Юрка Стратечук, еще кто-то с ними живо и с молодецким гоготом обсуждают половой вопрос, как один из их одноклассников пощупал рано созревшую их же одноклассницу Тоньку. Метрах в десяти коллектив девчонок прыгает со скакалкой. Мы с Андрюхой Новиковым, нам лет по пять-шесть, стоим у палисадника дома N2 по улице Бехтерева. С девочками мы не играем, не пацанское это дело, но и в дискуссии больших парней не участвуем, нам про девиц из 7-го класса не интересно. Пока. Да и подзатыльник за излишнее любопытство получать неохота. Андрей мне загибает про то, как он далеко умеет кидать камни, и демонстрирует свое умение, кидая булыжники вдоль улицы. «А слабо тебе добросить до окна того дома?» — спрашиваю я, показывая на подслеповатые окошки «особняка».
«Щас!» — говорит Андрюха и метает камень изо всех сил.
«Дзинь-ля-ля!» — не выдерживает стекло подобного напора, и часть осколков падает на землю. Удивленные такой бесцеремонностью с нашей стороны парни прекращают обсуждать достоинства Тоньки и иных одноклассниц и, комментируя наше неприличное поведение и устроенный нами беспредел, с интересом ждут продолжение событий. Из ворот появляется бабулька и начинает ругаться, только мы с Андрюхой ее не слышим, мы уже далеко. Пылим галопом уже возле сараев. Выглядываем из-за угла, бабка просвещенная девочками о том, кто это сделал, — «У-у, предательницы!» — медленно движется вслед за нами. Мы с Андреем разбегаемся по домам.
